После Первой мировой войны все военные министерства переименовались в министерства обороны. Быть агрессором вдруг стало неприлично. Все стали обороняторами-дефенсорами. Это, конечно, была уступка общественному мнению, проблема в том, чего хотело общественное мнение: прекращения войн или большего лицемерия при ведении войн? Конечно, последнего.
После Второй мировой войны ложь перешла на качественно новый уровень. К «обороне» добавилось «миротворчество». Конечно, и раньше война была ради мира, но все же это была война. Теперь слово «война» было аннулировано. Только «миротворческая операция».
С 1970-х годов — к счастью, обошлось без очередной мировой войны, просто пришлось больше платить жителям бывших колоний за нефть и труд — с 1970-х годов был сочинен новый эвфемизм: «борьба с терроризмом». В 2000-е годы даже позволили себе несколько расслабиться и заговорили о «войне с террором». Уж очень, видимо, сладкое слово «война», хочется его покатать во рту и произнести.
Идея «войны с террором» не только создает благовидный casus belli. Она выводит убийства из-под действия права войны и мира. Война с террором это ведь лишь звучная метафора, не настоящая война, поэтому разнообразные конвенции на эту войну не распространяются. Мы же не воююем, а так, войной с терором балуемся. Это резко развязывает руки, позволяя лгать и убивать без оглядки на «право войны и мира».
Идею войны с террором породил Свободный мир, но Несвободный мир эту идею с удовольствием подхватил. Бойня в Чечне, устроенная Ельциным в 1990-е годы, стала подаваться как часть «войны с террором». Кровопролитные войны Запада в Ираке и Афганистане — «борьба с терроризмом». Слово «террорист» вытеснило слово «враг». Неважно, вооружен человек или нет, если он враг — он «террорист».
Вот почему Украина в 2022 году отказалась объявлять состояние войны с Россией, зато объявила Россию «государством-террористом». Вряд ли это было сделано от большого ума, скорее всего, было согласовано с главным помощником в войне — США. Термин в правовом отношении бессмысленный, зато Украина продолжила торговлю с Россией, получает со своего врага деньги за транзит газа в Европу. Это уже какое-то запредельное безумие, кафкианство.
Нет войны — и обвинения в адрес врага начинают строиться именно в системе координат «борьбы с терроризмом». Россия изобраажается бандой террористов-экстремистов, разрушающих все просто из удовольствия, садизма, от отчаяния.
Опасность здесь прежде всего в размывании языка. Собственно, существование слова «война» само по себе размывает язык, выделяя некоторые убийства в особый, легитимный подвид. «Война с террором» — следующий шаг, далеко не первый. Раз нет войны (в обычном понимании слова), то нет и никаких обязательств, которые на войне традиционно принимались по умолчанию. Какие уж там представления о чести, о рыцарском поведении, живые еще в Первую мировую войну! Какие там конвенции! В борьбе с террористами все средства хороши, начиная со лжи.