В Средние века войну иногда называли потехой, игрой, соревнованиями. Это упоминал Хейзинга, чтобы подчеркнуть: игра это не насилие, потому что в игре не убивают по-настоящему, в игре есть правила, в игре есть судья, игра жёстко ограничена в пространстве и во времени.
Идея войны по правилам пытается представить войну именно игрой. Современные технологии этому способствуют: военный сидит и нажимает кнопки, словно играет в компьютерный бой.
Идея войны по правилам кажется прогрессом в сравнении с войной как «потоком и разграблением». Тем не менее, это прогресс в маскировке. Война по своей природе не может быть игрой, потому что она допускает ложь, неравенство сторон, произвол в выборе судьи, да и идея «цель оправдывает средства», соедиённая со страхом быть убитым , остаётся присущей войне как идеологии, так что все усилия «регулирования», «войны по правилам» («регула» — «правило») обречены оставаться полумерами и двойными стандартами. Обе стороны — и агрессор, и жертва (если война из тех, где эти стороны отчётливо различаются) — соблюдают правила лишь в той степени, в которой им это выгодно. В этом смысле обе стороны в любой войне недоговороспособны, что не исключает возможности и необходимости договоров. Просто надо понимать, что «договороспособность» в принципе явление не из мира насилия, а из мира мира. Война, ответ насилием на насилие, превращает мир в игру, инвалидизирует нормальную жизнь, так что она кажется несерьёзным делом.
