Сизифов труд в свете эдипова комплекса
Сизифов труд в свете эдипова комплекса // Новое время. - 1997. - №14.
Правительство, освеженное Борисом Немцовым и спрыснутое вездесущим (из-за кадровой скудости реформаторского валютного резерва) Анатолием Чубайсом, приступило к очередной попытке втащить страну на капиталистический Эверест. Каждый раз, слушая прельстительные разговоры о социальном рыночном хозяйстве, я вспоминаю песенку Высоцкого, где такой вот «рыночник» (в виде ленивого туриста) задает вопрос, зачем идти в гору, если «Эльбрус из самолета видно здорово». Была надежда на то, что альпинисты и скалолазы вроде А.Чубайса возьмут страну с собой, а если она будет очень упираться, потащат ее на веревке. А потом страна их оценит и споет: «Мы теперь с тобой одной веревкой связаны, стали оба мы скалолазами». Скажем, в 2000 году, на президентских выборах.
Но альпинистская группа подобралась уж очень занятная. С большим заделом плюрализма. Пока А.Чубайс и те, кого он с собой привел, станут карабкаться на свой десятитысячник, В.Черномырдин и Б.Немцов будут смотреть на них из самолета, а г-да Куликов, Примаков, Родионов и Серов займутся тем, что будут тащить альпинистов за ноги вниз или посылать на них сверху снежные лавины. Все вместе называется «правительство реформ».
До сих пор у нас их деятельность (ибо это уже третье правительство, два первых были гайдаровские) развивалась по формуле: «А мы просо сеяли, сеяли.— А мы просо вытопчем, вытопчем». То, что написал мелом на доске Гайдар в начале 90-х, наполовину стерли губкой в ходе «маленькой победоносной войны» в Чечне. В 1993 году он уже ничего сделать не мог: не было доступа в систему, потому что пароль ему сообщить не сочли нужным. Задача была другая: наживить им удочку и поймать на нее Запад и отечественных демократов. И Гайдар, и демократы все поняли, но один покорно стал наживкой, а другие клюнули. Что нам было делать? Ведь Руцкой демонстрировал голый стальной крючок и котелок с кипяточком для ухи. Сейчас мы, конечно, с горя готовы разбить об это правительство бутылку шампанского. Но, к сожалению, его качества как плавсредства не зависят от количества градусов в бутылке общественной эйфории. Мой черный человек, прагматик и рационалист, здесь начинает хватать меня за грудки и зловеще шипеть:
«Да уж не хотите ли вы, господа либералы, чтобы самого Чубайса назначили главой правительства? Народ возьмется за вилы, армия перейдет на его сторону, Дума не утвердит, а по парламенту мы стрелять больше не хотим. Для проведения реформ нужна стабильность, нужно спокойствие».
Да, таков примерно набор черных доводов, которые до сих пор почему-то приводили к диаметрально противоположному результату: к «черным вторникам» и «черным октябрям». Бессилие, никакой страсти и полная неуверенность в победе — вот что слышат тучи в этих вскриках то ли гагар, то ли пингвинов. Мы же давно заклеймили позором гордых и смелых буревестников, хотя своротить такую махину — глыбу тотального социализма — это ведь революция почище всех французских вместе взятых, потому что меняться должно все: умы, форма собственности, политические реалии, «надстройка» в виде политической элиты. А для таких катаклизмов буревестники просто необходимы. Но мы их заранее ощипали, потому что 70 с лишним лет виртуальной реальности оставили нам одно мощное, приоритетное чувство: страх. И на этом мы погорим, как много раз уже горели.
Наш общий черный человек не читал никогда притчу и пьесы о царе Эдипе. У Пазолини, у Софокла, у Эврипида, у Ануя. Неважно у кого. Эдип, узнавший, что ему предстоит убить отца и жениться на матери, решил обмануть судьбу. Он ушел из дома. Но это был не его дом. Это были его приемные родители. Родной его отец Лай, узнав от пророка Тиресия, каких дел натворит его сынок с ним самим и с матерью — Иокастой, велел убить сына. Но пастух пожалел грудного младенца. И когда юный Эдип ушел из дома, он, не зная, кто перед ним, убил своего отца и женился-таки на Иокасте.
Судьбу нельзя обмануть. Ей надо открыто противостоять. И поэтому, узнав все, Эдип ослепил себя в знак того, что сознательная, добровольная слепота погубила его… Нам в высшей степени свойствен Эдипов комплекс: мы пытаемся уйти от неизбежной конфронтации и закрыть на нее глаза, поэтому она наступает с максимальными для нас трудностями и издержками, со смертельным риском, без союзников и почти без шансов на выживание. отступаем до Москвы и до Волги, не веря до первой бомбардировки в план «Барбаросса», в лазутчиков, донесениям Рихарда Зорге, А потом почти проиграв, начинаем показывать чудеса храбрости.
А виной всему — трусость. Эта военная схема 1941—1942 годов довлеет на всю жизнь. Горбачев испугался, задергался, побросал демократов, полез с танками в Вильнюс. Вместо того, чтобы добиться стабильности и любви от КПСС, заработал путч. Еле жив остался. И когда Борис Ельцин снимал Гайдара в угоду Верховному Совету, я уже знала с тоской, что «будет мокрота, мокрота будет». В основе бурных событий «черного октября» 1993 года — исключительно трусость и нерешительность власти. Причем самым храбрым был президент (его окружение ему вообще «не советовало»). Патологическая слабость, если не сказать хуже, продиктовала и ход назад (не конем!) после 20 марта, и попытки пойти на «нулевой вариант», и то «отключения», то «включения» воды и света в Белом доме.
Это все на языке джунглей значит «показать незащищенное горло». ВС следовало разогнать раньше, сразу после апрельского референдума, не дав собрать сторонников, раздать оружие, задействовать регионы и часть силовых структур. Николай I испугался крови и отрекся от престола. Власть рухнула вместе со страной, а кровь полилась рекой. Все эти жалкие попытки обмануть судьбу могут обмануть кого угодно, но только не врагов, которых мы не знаем, но которые бросили на нас танки в августе 1991 года и боевиков Баркашова в октябре 1993 года.
Конечно, Анпилов с вилами и Руцкой с автоматом — это несерьезно. Это декорация, массовка. Художественное оформление идеи «народной революции против антинародной власти». Если бы не баррикады у Моссовета, серьезные силы, к которым тщетно взывал по телефону Руцкой, вступили бы на сцену. Они же в нужный день и час построят анпиловцев и зюгановцев и под их прикрытием пойдут брать власть. По сигналу. Этот сигнал — страх власти, неумение бороться до конца за что-то, кроме личного кресла. То, что В.Черномырдин оставлен во главе правительства — сигнал. Боязнь распустить Думу — сигнал. Боязнь похоронить Ленина — если не дело, так хоть тело,— сигнал. Никакие реформы, никакие зарплаты не остановят силы реванша. Поэтому в правительстве «наперсники возврата» — г-да Примаков, Куликов, Родионов. Поэтому правительство реформ налетело на айсберг союза с Лукашенко, и кто-то что-то подписал, хотя мы и не читали. 1993 году зарплаты и пенсии выдавали вовремя. В США вообще не было экономических проблем, и Ю.Розенберг на Сталина не за деньги [???]
Коммунистическая угроза реагирует только на силу. Хотя бы силу духа. Сейчас мы идем к новому путчу. Идем дорогой «сдержек и противовесов», «единства и согласия», «стабильности» и «прагматизма». Сизифов труд реформаторов уравновешивается их же эдиповыми комплексами.
В итоге — ноль. Возврат на стартовую прямую застоя. Возможно, даже не придется стрелять по парламенту, потому что раньше начнут палить по Кремлю.
