|
К оглавлению
О ВЕРШИНЕ СОЗЕРЦАНИЯ
Собеседники: высокопреосвященный кардинал св. Петра и Петр Эркленц, каноник Акв.
Петр. Вижу, ты уже несколько дней захвачен глубоким раздумьем настолько, что я боялся потревожить тебя расспросами
о происходящем с тобой. Сейчас ты, кажется, уже не так сосредоточен и словно бы рад какой-то большой находке;
надеюсь, что ты извинишь меня, если, нарушив свое обыкновение, я задам тебе несколько вопросов.
Кардинал. Буду рад. Я не раз дивился твоему затянувшемуся молчанию, тем более что ты уж четырнадцать пет много
слушал меня и публично, и частно на темы моих занятий и разысканий и собрал многие написанные мной книжки. Теперь
божьим даром и с моей помощью ты занял место божественного и святого священнослужения, и давно уже подошло время
для бесед и расспросов.
Петр. Стыжусь своего невежества, но, утешаемый твоей благосклонностью, все же спрошу: что нового пришло к
тебе в этой глубокой медитации за пасхальные дни? Возможно, ты довел до полноты все созерцания, изложенные в
твоих разнообразных сочинениях.
Кардинал. Если даже апостол Павел, восхищенный до третьего неба, все еще не постиг Непостижимого, то и никто
никогда не насытится созерцанием его, превышающего всякое постижение, и всегда останется возможность понимать
его лучше и лучше.
Петр. Что обдумываешь?
Кардинал. Верно.
Петр. Я к тебе с вопросом, а ты надо мной смеешься; говорю, <что ты обдумываешь?>, а ты отвечаешь,
==419
<верно>, когда я ничего не утверждаю, а только спрашиваю!
Кардинал. Сказав, <что обдумываешь>, ты сказал истину: я думаю о что. Всякий ищущий ищет что; ведь если
бы он не искал ни нечто, ни что, то не было бы и никакого искания. Вот и я, подобно всем искателям, ищу что,
очень желая знать, что такое само по себе что, или чтойность, которую все с великими усилиями ищут.
Петр. Можно ли, по-твоему, ее найти?
Кардинал. Но как же нет? Не напрасен порыв, ведущий всех искателей 1.
Петр. Если до сих пор никто эту чтойность не нашел 2, что ты пытаешься пойти дальше всех?
Кардинал. Многие, думаю, и поняли ее, и завещали это понимание в своих сочинениях. Если бы чтойность, которую
всегда искали, ищут и будут искать, была совершенно неизвестной, то невозможно было бы и искать, ведь тогда,
даже найдя ее, все равно нельзя было бы знать, что нашли. Недаром один из мудрых сказал, что все ее видят, хотя
издалека. Уже много лет я понимал, что ее надо искать над всякой способностью познания, раньше всякого изменения
и противоположения. Самосущая чтойность, видел я, есть неизменная субстанциальность всех субстанций, а потому
она неразмножима, неповторима, не меняется в каждой новой и новой сущности, оставаясь ипостасью их всех. Позднее
я был вынужден признать, что эта ипостась, или субстанциальность, вещей может быть, а поскольку может быть,
то не может быть без самой по себе возможности (posse), -ведь как ей мочь без возможности? Так что сама по себе
возможность, без которой ничто ничего не может, есть то субстанциальнейшее, что только может быть, и значит,
она и есть искомое что, или чтойность. Без нее ничего не может быть. Этой мыслью я и занимался все праздники
с громадным увлечением.
Петр. Да, без возможности ничто невозможно, и я понимаю, что ты прав; без чтойности, конечно, тоже нет ничего,
так что возможность явно можно называть чтойностью. Но странно: ведь ты и раньше много уже говорил о возможности-бытии
и в одноименном диалоге ее излагал - разве там не сказано все с достаточной ясностью?
К оглавлению
==420
Кардинал. Ты убедишься ниже, что сама по себе возможность, мощнее, изначальнее и выше которой не может быть
ничего, намного удачнее именует то, без чего не может быть ни жизни, ни понимания, чем возможность-бытие или
какое бы то ни было другое имя: если только вообще его можно именовать, сама по себе возможность, совершеннее
которой ничего не может быть, будет ему все-таки лучшим обозначением, и я не думаю, что мыслимо другое, более
ясное, более истинное или более простое (facilius) имя.
Петр. Как же простое, когда, надо думать, нет ничего труднее вещи, которую всегда ищут, но вполне так никогда
и не нашли!
Кардинал. Истина чем ярче, тем проще. Когда-то я думал, что ее легче отыскать во мраке... Велика сила истины.
В ней ослепительно сияет сама по себе возможность, <возглашая на площадях>, как ты читал в книжке о простеце
3; с поистине ослепляющей ясностью она повсюду легко дает себя найти. Какой мальчик или подросток не знает самого
по себе могу (posse), когда каждый скажет, что может есть, бегать, говорить? И никто из обладающих умом не настолько
туп, чтобы не знать без всякого учителя, что есть только то, что может быть, и что без могу ничто никак не может
ни существовать, ни чем-то обладать, ни действовать, ни претерпевать. Если спросить любого подростка, может
ли он поднять камень, и он ответит; <могу>, а потом спросить, может ли он это без могу, то он даже не
ответит, что <нет, ни в коем случае>, сочтя вопрос абсурдным и излишним: кто, будучи в здравом уме, усомнится,
что ни сделать ничего нельзя, ни сделаться ничто не может без возможности? Всякое могущее с такой необходимостью
предполагает саму по себе возможность, что совершенно ничего не может быть без этой предпосылки: если мы хоть
что-то можем знать, мы во всяком случае ничего не можем знать лучше возможности; если что-то бывает легким,
никогда нет ничего легче могу; если что-то может быть достоверным, ничего нет достовернее могу; равным образом
ничего не может быть первее, сильнее, прочнее, субстанциальнее и так далее обо всем. Наоборот, то, что лишено
самой по себе возможности, не может быть ни благим, ни каким бы то ни было еще.
==421
Петр. Не вижу ничего более достоверного и думаю, что не понять истинность этого нельзя.
Кардинал. Чтобы понять это, как понял я, только и требуется, что внимание 4. Если я спрошу тебя, что ты видишь
во всех потомках Адама, сколько их было, есть и будет, пусть даже их будет бесконечное число, то разве, сосредоточив
внимание, ты не ответишь мне сразу же, что видишь во всех лишь отцовское могу первородителя?
Петр. Безусловно, так.
Кардинал. А если я спрошу еще, что ты видишь во всех львах, орлах и вообще в каждом виде животных, разве ты
не тем же ответишь?
Петр. Наверное, так.
Кардинал. А что - во всем причиненном и начавшемся?
Петр. Скажу, что вижу в нем только могу первопричины и первоначала.
Кардинал. А если я и дальше буду у тебя дознаваться, - напомнив, что могу всех подобных первоначал совершенно
неисчерпаемо, - откуда такое могу берет свою силу, не сразу ли ты ответишь мне: от самого абсолютного, неограниченного
и совершенно всемогущего могу, мощнее которого нельзя ничего ни ощутить, ни вообразить, ни помыслить, потому
что в нем возможность всякого могу, ни первое, ни совершеннее которой не может быть и без которой совершенно
ничего бы не осталось?
Петр. Конечно, так и скажу.
Кардинал. Тогда само по себе могу есть чтойность я ипостась всего; в его могуществе необходимо содержится
и все, что есть, и все, чего нет. Не скажешь ли ты, что все так и надо утверждать?
Петр. Естественно, скажу.
Кардинал. Это могу |
