ТРЕБОВАНИЯ К ПОЛИТИКЕ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ ИЧКЕРИЯ В СВЕТЕ
РЕАЛИЙ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ
I РЕАЛИИ
На сегодняшний день реалии, существенные для выработки ЧРИ адекватной им политики,
составляют:
1.Практически полная оккупация всей территории ЧРИ, во всяком случае, взятие федералами
под ту или иную степень своего контроля всех населенных пунктов Республики.
2.Сохранение широко рекламируемых не очень адресных и ограниченных по масштабу
воинских операций федералов, подаваемых в СМИ как ряд “точных действий, подрывающих
и добивающих чеченское вооруженное сопротивление” (на самом же деле попадающих
в основном в “молоко“, но создающих и у российского обывателя, да и у военных
ощущение оправданности сохранения военного присутствия в Чечне).
3. Все более четкое формирование основных особенностей нынешнего оккупационного
режима
а) как режима лишь в очень небольшой степени, работающего на интересы населения
(и то, по-видимому, только в связи с необходимостью создания определенной видимости
работы в этом направлении для представителей всевозможных международных правительственных
и неправительственных организаций, которые российское руководство вынуждено было
допустить в регион, чтоб облегчить жизнь во взаимодействии с собою своим западным
партнерам).
Сделано лишь то, что требовало минимальных вложений - частично восстановлена электросеть
и возобновлена подача электроэнергии в ряд населенных пунктов, частично восстановлено
газоснабжение, развернута крайне слабая система государственной гуманитарной помощи,
начались выплаты пенсий, допущена деятельность гуманитарных организаций - вот,
пожалуй, и все. Практически ничего не делается в отношении восстановления разрушенного
жилого фонда, для подготовки к зиме...
Правда, к “достижениям” казалось можно было б отнести и восстановление структур
административных и правоохранительных органов, воссоздание аппаратов управления
и коллективов на предприятиях, но все это более мнимые с точки зрения интересов
населения достижения, чем реальные. Администрация, даже в тех случаях, когда действительно
пытается отследить как то интересы населения, единственно, что реально может стараться
делать, - это в какой-то мере связывать и предупреждать беспредел федералов. Ни
о каком ином реальном социально-экономическом поле для ее деятельности говорить
не приходится.
“Правоохранительные” же органы и вовсе заняты преимущественно одним - выбиванием
денег через поборы и взятки у нищего населения, эксплуатацией жизненной потребности
жителей Чечни в паспортах или заменяющих их справках, удостоверяющих личность,
без которых находить сегодня в республике просто смертельно опасно.
Ничего реально значимого не дает населению и воссоздание коллективов на разрушенных
предприятиях, для запуска которых ничего не делается, более того делается в основном
только то, что отдаляет или вовсе подрывает возможность запуска предприятий -
под прикрытием военных и ФСБ идет массовое раскурочивание и растаскивание оборудования
и стройматериалов. Разумеется, ни о какой зарплате нет и речи;
б) как режима - прикрытия максимально возможного подрыва экономической базы Чеченской
Республики с целью исключения по крайне мере на ближайший период каких-либо надежд
на возрождение экономики Республики, каких-либо экономических оснований не то
чтобы для самостоятельного существования Республики, но даже для элементарного
обеспечения хоть какой-то работой более или менее существенной части ее населения;
в) как карательно-репрессивного режима в отношении всего чеченского народа, достигающего
своих целей физического и нравственного насилия над чеченцами (геноцида или выражаясь
лагерным термином “опускания”) через действия, основывающиеся не на расистских
законах, а на безнаказанности и поощрительном попустительстве самых страшных преступлений
в отношении чеченцев со стороны военного и политического руководства России. На
самом деле это ничто иное как проявление утвердившейся в России расистской политики
в отношении Чечни и чеченцев.
* * *
Да, реальность состоит в том, что творящееся в Чечне беззаконие, - это не просто
эксцессы исполнения и следствия плохой управляемости российских силовых структур,
слабости государственной власти в России, но проявление вполне сознательной политики,
проводимой властями России. Если вы в одних случаях выжимаете штангу в 80 кг.,
в других якобы не можете поднять 5 кг., то ясно, что в этих других случаях вы
симулируете свою слабость.
Преступления федералов в Чечне совершаются совершенно открыто и массово, а их
формы разнообразны. Это и тотальное мародерство, поборы на блокпостах, это и массовая
торговля захваченными и запрятанными в фильтры и войсковые “занданы” людьми с
изощренными издевательствами над ними, это и бюрократические аферы, превращающие
для многих чеченцев в неразрешимую проблему простую операцию получения паспорта,
что резко снижает чуть ли не до нуля их защищенность перед произволом федералов,
лишает возможности для передвижения..; это и военные операции против населенных
пунктов, колонн беженцев, социально-значимых объектов..; это и бессудные расправы,
и прикрытие самоварной перегонки нефти из скважин, растаскивания предприятий и
т.д.
* * *
Но зачем российскому руководству нужна такая политика, такие беззакония, порождающие
в чеченском народе и массу обиженных, и массу соблазненных возможностями поучаствовать
в беспределе и сорвать свой куш в нем? Одни пополняют ряды бойцов Сопротивления,
другие ряды спекулянтов, перекупщиков награбленного мародерами, наводчиков федеральных
торговцев людьми, бандгрупп, самостоятельно занимающихся грабежами и торговлей
людьми, держателей нефтяных скважин...
Понятно, что ответ на этот вопрос “ЗАЧЕМ?” мы не получим от авторов этой политики,
возможно его и можно было бы найти в каких-то документах этих авторов, но они
для нас закрыты. Значит выход у нас один - попытаться самостоятельно определить
спектр тех интересов, что обслуживаются такой политикой.
Ну, основной интерес властей России, начально давший инициирующий импульс для
формирования такой политики сегодня уже очевиден для всех - это интересы раздувания
рейтинга Путина с целью сохранения власти у финансово-политической группировки,
порожденной Ельциным. Но каков смысл в сохранении этой политики после избрания
Путина? Здесь возможны три варианта ответа:
1. Нежелание каких-либо ассоциаций с тем как было завершено военное противостояние
в 96 году с целью сохранения авторитета Путина уже теперь в опоре власти Путина
- в силовых структурах вообще и в армии в частности.
2. Полное уничтожение каких-либо экономических, социальных и политических основ
для самостоятельной чеченской государственности; де факто размывание фундамента
легитимности чеченской власти - ее поддержки народом - как силы хоть как то стоящей
на защите его интересов; подрыв признания Международным Сообществом власти руководства
ЧРИ, как власти законно и демократически избранного Президента, действующего в
соответствии с международными нормами...
(В скобках следует отметить, что России через свою преступную политику в Чечне
несомненно удалось уже в немалой степени продвинуться в решении выше сформулированных
задач - в разрушении экономики Чечни, в противопоставлении народа с избранной
им властью, в подрыве доверия зарубежных политических деятелей к легитимности
этой власти. Это все тоже реалии,- горькие, неприятные, но, к счастью, еще поправимые.
Поправимые, разумеется, при условии если эти реалии будут не замалчиваться, не
игнорироваться, но учитываться коррекциями в политике ЧРИ, адекватными задачам
изменения этих реалий в направлении интересов ЧРИ).
3. Сохранение Чечни, как района с пролонгированной высокой нестабильностью, криминализированностью,
высоким уровнем организованной преступности, как района, могущим в любой момент
быть востребованным для отвлечения населения России от своих не решаемых социальных
и экономических проблем...
Впрочем, на мой взгляд, полный ответ включает все три эти ответа. Так что еще
одна реальность заключается в комплексном сочетании всех этих интересов, преломляющихся
в той политике, что осуществляет Россия в Чечне.
И нужно признать, что пока чеченское руководство не выработало эффективной линии
противодействия этой политики России и потому Сопротивление вольно невольно играет
роль скорее удачного спаринг-партнера России нежели эффективно противостоящей
ей силы.
Да, в результате военных действий отрядов Сопротивления российская сторона несет
довольно существенные и постоянные потери, значительно превышающие те цифры, что
официально называются. Но разве это сколько-нибудь тревожит российское руководство
и разве эти цифры сколько-нибудь серьезно сказываются на военном потенциале российских
сил в Чечне?
Конечно нет! А вот поводы к вящему удовольствию остающихся в живых федералов для
новых массовых акций зачисток, мародерств, беспределов эти “успешные” действия
сил Сопротивления дают прекрасный. В результате же этих новых волн беспредела
федералов
и еще более увеличивается пропасть между в целом жителями репрессированных населенных
пунктов и силами Сопротивления,
и одновременно пополняются ряды сил Сопротивления мстителями за жертвы насилия
федералов,
и множатся ряды предателей и случаев их расстрелов, что подается на Западе как
“терроризм сил Сопротивления по отношению к гражданскому населению”, как доказательство
вырождения чеченской государственности в неуправляемый бандитизм и необходимости
снятии в связи с этим проблемы переговоров в виду “отсутствия тех с кем их можно
было бы вести, кто способен ответственно выполнять достигаемые договоренности”...
* * *
Итак в результате получается, что каждый военный успех сил Сопротивления в конечном
счете оборачивается для них очередным политическим проигрышем. Но бездействие
это тоже проигрыш - это путь к забвению, а кроме того ничто как бездействие не
способствует разложению и распаду.
Где же выход и есть ли он?
II В Ы Х О Д
Выход безусловно есть. В двух словах он в смене доминант в политике ЧРИ, в замене
доминанты вооруженного сопротивления на доминанту государственного опекания законных
интересов населения ЧРИ в условиях оккупационного режима и с использованием при
необходимости российских правовых и политических реалий.
1.
Значит ли отсюда, что вооруженное сопротивление вообще должно прекратиться?
Нет, ибо это нереально в связи с тем, что чеченское общество пока еще не созрело
для идей невооруженного противления российскому насилию. Однако характер и значение
вооруженного сопротивления должны измениться.
Пора, наконец, взглянуть правде в лицо. Разумеется, военные потенциалы Чечни и
России, вещи несопоставимые и выиграть военную кампанию Чечне у России совершенно
невозможно. Не было этого выигрыша и в 96 году. Боюсь, что оглушительная победа
в Грозном сил Сопротивления в августе 96 г. не столько результат просчета российских
военных сколько расчета политикотехнологов во исполнение политического заказа
по созданию повода для свертывания военных действий...
Ничего кроме самообмана не дают и все эти лозунговые констатации, что “народ невозможно
победить”, что “партизанскую войну невозможно выиграть”, что “с помощью Аллаха
можно победить кого угодно, в том числе Россию...”
Не только всемирная история, но и конкретная история покорения Россией того же
Кавказа ясно показывает всю эфемерность всех этих тезисов, в том числе последнего.
Аллах не политический союзник тех или других противостоящих народов и государств,
а сила, равно поддерживающая всех согласующих свои действия c нею, к каким бы
народам они ни относились и равно не принимающая все те дела, от кого бы они ни
исходили, которыми люди служат не Богу, не торжеству гармонии, сострадания и милосердия
в мире (ибо Аллах милосерден!), но идолам своих амбиций, корыстолюбивых интересов,
страстей...
Итак вооруженное сопротивление из основного средства сохранения и утверждения
чеченской государственности - каким оно не было даже во времена имама Шамиля -
должно наконец занять подобающее ему место пусть и очень важного но только одного
из инструментов чеченского государства, причем инструмента строго подчиненного
задачам осуществляемой ЧРИ политики.
Очевидно, что такое изменение положения сил Сопротивления в ЧРИ должно иметь следствием
и соответствующую реорганизацию сил Сопротивления, соответствующие изменения в
стратегии применения этих сил. Так, по-видимому, пространственно широкие беспокоящие
действия сил Сопротивления через минно-фугасную войну и нападения на колоны, приводящие
к ответным репрессивным действиям по населенным пунктам, должны смениться стратегией,
основанной на гораздо более адресных действиях, таких
- как точные акты возмездия частям федералов, “прославившимся” своим беспределом,
и об этом должно быть широкое оповещение;
- как содействия по исполнению приговоров судебных органов ЧРИ в отношении различных
преступников, в том числе пособников карателей (при этом, разумеется, ни в коем
случае не должны страдать близкие этих преступников)...
Одним из возможных направлений действий сил Сопротивления могут быть и действия,
направленные на взятие пленных с целями и уменьшения для российских военнослужащих
привлекательности службы в Чечне, и, главное, поддержания своих возможностей по
вызволению через обмены тех кто попал в лапы к федералам. Однако при этом надо
четко понимать, что любые действия нарушающие и урезающие права военнопленных,
закрепленные Женевской конвенцией по военнопленным, и тем более создающие угрозы
для их здоровья и жизни, являются преступными не только в отношении этих пленных,
но и в отношении чеченского государства, и должны жестко пресекаться и караться.
Одним из механизмов, исключающим такие действия должен стать механизм постоянного
общественного контроля, осуществляемого при содействии КОПОРЧ - Международного
Комитета общественного патронирования обязательств России и Чечни.
Механизм этот должен основываться на создании единого централизованного банка
данных по всем военнопленным и на предоставлении возможности полномочным представителям
КОПОРЧ (и через них МКК и ОБСЕ)
- получать полную информацию по находящимся во власти ЧРИ (отрядов сил Сопротивления
и компетентных органов) военнопленным включая информацию с адресами их близких,
но за вычетом информации о местах их содержания,
- встречаться по своему выбору с любыми из них и фиксировать их состояние видео,
аудио и фото средствами направлять свои замечания по состоянию военнопленных ответственным
руководителям ЧРИ, включая Президента ЧРИ.
Нужно иметь в виду, что только через подобный механизм контроля за положением
военнопленных можно изменить направление вектора динамики отношения общественности
и политических деятелей стран мирового сообщества к силам Сопротивления ЧРИ
от тенденции к видению в них конгломерата различных разрозненных сил, сползающих
в своих действиях к бандитизму и не имеющих никаких иных политических перспектив
кроме перспектив вырождения в один из отрядов международного терроризма,
к тенденции приятия сил Сопротивления как законопослушного инструмента единого
политического руководства ЧРИ, действующего строго в рамках норм цивилизованного
сообщества, с вытекающей отсюда открытости перспективы повышения уровня конфликта
до международного через механизмы Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям,
то есть перспективы международного признания ЧРИ.
2.
Другим следствием изменения доминант политики должно стать формирование комплекса
мероприятий, действий и реализующих их структур,
имеющих в виду содействие населению ЧРИ в максимально возможном в условиях оккупации
отслеживанию своих социальных, экономических и в какой-то мере политических интересов;
работающих на структурирование чеченского общества, на вовлечение в активную созидательную
работу тех инициативных и чистых людей, что готовы из подлинного патриотизма и
настоящей Веры к такой рискованной тяжелой работе, не сулящей им никаких личных
выгод;
содействующих (в том числе с использованием возможностей российских законов об
общественных организациях и экономической деятельности) становлению и развитию
в форме общественных организаций, включающих всех жителей тех или других населенных
пунктов, экономико-социальной деятельности, инициируемой
либо правительственными инвестициями ЧРИ и участием в управлении выделенными средствами
совместно с жителями данных сел закрепленных представителей ЧРИ,
либо вложениями на аналогичных условиях совместного управления различных международных
инвесторов, осуществляющих свое участие в управлении вкладываемыми средствами,
в том числе через представителей КОПОРЧ;
формирующих судебные и арбитражные органы реально (с помощью, в том числе, соответствующих
силовых структур) защищающих людей и помогающих им в разрешении возникающих между
ними споров и иных коллизий;
выявляющих и разрешающих проблемы одиноких малоимущих, больных, тех, чьи близкие
оказались в лапах федералов..;
информирующих общество об основных решениях органов власти ЧРИ и реалиях осуществляемой
ими политики.
* * *
Понятно, чем более эффективна будет подобная политика ЧРИ, тем крепче будет ее
связь с народом, выше легитимность власти ЧРИ и соответственно призрачнее надежды
руководства России свести чеченскую государственность до уровня примитивного бандитизма.
Я не знаю как быстро можно осуществить означенную смену доминант в чеченской политике
и понимаю, что сделать это будет непросто. Причем не столько из-за ограниченности
финансовых ресурсов, сколько из-за проблем принятия такого поворота всеми командирами
и бойцами Сопротивления, проблем адаптации освобождающейся части бойцов Сопротивления
к мирной жизни в условиях оккупации. Тем не менее делать такой поворот нужно и
как можно быстрее если только мы действительно озабочены политической перспективой
ЧРИ. На выработку новой политики ЧРИ и осуществление полного поворота к ней должно
уйти максимум два-три месяца. После этого срока нужно четко дистанцироваться от
всех кто не примет эту новую политику.
* * *
Впрочем такое неукоснительное дистанцирование от всех тех (невзирая на их положения
и авторитеты) кто своими действиями идет против интересов ЧРИ и чеченского народа,
компрометирует власти ЧРИ и силы Сопротивления должно начинаться гораздо быстрее,
по возможности, незамедлительно. Средствами дистанцирования должны служить как
неукоснительная практика незамедлительных публичных Заявлений по поводу всех несанкционированных
руководством ЧРИ порочащих действий, так и обязательное гласное привлечение к
правовой и дисциплинарной ответственности виновных в этих действиях.
При этом к подобным отчуждаемым от причастности к реализуемой ЧРИ политике должны
быть отнесены и те функционеры и командиры, которые не пожелают содействовать
налаживанию общественного контроля за своими действиями, в том числе за своим
отношением к военнопленным.
Все разговоры о том, что подобная жесткость приведет к ослаблению Сопротивления
- сегодня по сути демагогия. В современных условиях сложившихся реалий (в том
числе внешнеполитических) для ЧРИ, как государства, состоятельность и мощь сил
Сопротивления не в их численности, а в их управляемости и законнопослушности.
Написано в качестве «координатора КОПОРЧ». Назрань. 05.09.2000 г. |
