«и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом,- благодатью вы спасены» (Еф. 2, 5).
В православном богослужении эти слова предваряют рассказ Луки об исцелении бесноватого (8, 26). Описание бесноватого подчёркивает, что он – живой труп. Живо тело, живо животное начало в человеке, а человека нет. Живёт в пещере, одежду срывает с себя, – это поведение обезьяны, а не человека. Он даже не говорит – его слова это слова кого-то иного. Иисус воскрешает человеческое в этом человеке – во-первых, он начинает слушать, впитывает слова Иисуса, накладывая их на свой опыт небытия, во-вторых, он начинает проповедовать. Иисус не берёт его с Собою – Он вообще не берёт с собою исцелённых, потому что исцеление-то не заканчивается с выздороволением тела и души. Болезнь началась с разрыва связей между личностью и окружающими, болезнь вполне пройдёт, реабилитация вполне совершится, когда эти связи восстановятся. И окружающие должны быть по возможности те же, а не какие-то новые, а то может оказаться не выздоровление, а просто переход к другому, незагаженному ещё колодцу, с целью плевания в оный. Доплюём до верха – опять заболеем.
Спасение не в изгнании бесов, а в наполнении благодатью. Мертвец, поднявшийся и ходящий, но не имеющий в себе духа – это предревний кошмар, это зомби, вампир, ищущий источник жизни в людях, тогда как этот источник – в Боге. Страшный Суд страшен, потому что люди предъявят Богу в оправдание себя – историю, свершения, а Бог нам скажет: Меня обманывайте, но себя-то не обманывайте! Вся ваша «история» – это не причащение Меня, а высасывание жизни из окружающих. Затяжной прыжок свиного стада в бездну, вот что такое история человечества.
Спасает не отсутствие нечистого духа, а присутствие Святого Духа. Мало вселить бесов в свиней, надо вытащить бесноватого из пещеры и вернуть в его дом, в его город, где он сможет разговаривать с людьми. «Приди и вселись в нас», – эта молитва особенно понятна в Москве, где половина города живёт тем, что сдаёт жильё второй половине. Есть ещё, конечно, элита, у которой десятки квартир стоят пустыми, просто в качестве капиталовложения, но это ведь уже какое-то беснование, а это не жильё, а пещеры. Вот мы просим Бога поселиться в нас. Может ли об этом искренне просить человек, который в свою квартиру готов поселить лицо исключительно славянской национальности без вредных привычек, без детей и животных? У Бога есть дети, и Он приводит их за Собой. У Бога есть вредные привычки – прощать врагов, например.
Вместе тесно, врозь скучно. Всё потому, что у нас вывернута душа. Нам кажется, что мы сдаём Богу помещение, а ведь всё наоборот. Мы боимся пустить Бога в наше сердце, в наше святая святых, последнее прибежище личности – а ведь у нас внутри, в сердцевинке, пустота, непригодная для жилья и бытия, и нужно через эту пустоту нам пройти внутрь Бога. Из гроба – в Бога. Всё, что есть во мне моего – это образ и подобие Божьего «я», и смерть есть утрата не моей жизни, а Божьей.
«Мы мертвы по преступлениям». Позднее эту мысль Павла перефразирует Гегель: преступник сам, в момент совершения преступления, вынес себе смертный приговор. Нам кажется, что мы натравили смерть на ближнего, сдали гроб лицу неправильной национальности, неправильной веры, неправильной жизни, а ведь мы пригласили её жить в себе и оказались её узниками. Как «позвать к себе благодать»? Как заселить в себя Христа? Раскрыться другому. Перестать давить другого. Беснование ведь есть разновидность агрессии, попытка стать хозяином в чужом доме, заканчивающаяся тем, что в нашем доме хозяином становится абсолютно чуждое, нечеловеческое начало. Мы всё боимся – а вдруг, если мы перестанет давить других, другие ворвутся в нашу душу и поработят нас? Мы же превентивно давим! Мы давим, потому что другие хищные и глупые! Вот-вот, такое отношение к людям и есть беснование и смерть. Благодать – подарок Бога человеку, и тогда мы способны этот подарок принять, когда руки и мысли не заняты попытками всучить себя другому. И самое страшное – не когда другие дают нам отпор, так что мы скрываемся в пещере, отнюдь не рождественской, даже анти-рождественской, а когда мы умудряемся поработить другого. Такое бывает – и психологически, и экономически, и политически. Порабощённого Бог спасёт, а вот поработителя даже Бог не может спасти. Христос иногда проходит мимо пещер, но никогда – мимо бункеров и дворцов. Так что надо освободить других от своей мудрости и силы и попросить у Бога мудрости, силы и духа.
По проповеди в воскресенье 11 ноября 2012 г.
