Богочеловеческая комедия - Вера.
ДАНИИЛ: РОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА ИЗ СВЕРХЧЕЛОВЕЧЕСКОГО
Книга пророка Даниила «успела» попасть в канонические, но написана на полтысячелетия позднее книг «настоящих пророков» - в 168-166 годах до рождества Христова. Датировать нетрудно - Даниил страшно политизирован, расклад сил описывает чётко. Имя Даниила попросту использовали, как спустя ещё полтысячелетия использовали имя Дионисия Ареопагита для придания авторитета сочинению об ангелах неизвестного византийца.
Книга «поздняя», автор фальшивый – а между тем, из всех книг всех пророков именно эта пользуется максимальной популярностью. Нострадамус одно время затмил Даниила, но где теперь Нострадамус, а Даниил – вот он, не в газетах, а книги толстенные выходят, люди по доброй воле забесплатно изучают, корпят, выводы делают, да что уж там – деньги дают тем политикам, которые, на их взгляд, больше Даниилу соответствуют!
Именно политика – нерв Даниила. Правда, у православных в «книгу Даниила» вошла целая «библиотечка Даниила» - подключили две повестушки (про красну девицу Сусанну и про злого дракона), но читают и перечитывают именно ту часть, где про государства. Впрочем, и эта часть – хрестоматия, только новеллы про Навуходоносора и трёх отроков имеют больше похожи друг на друга, чем на повесть о Сусанне.
Полтысячелетия от Исайи до Даниила – это совершенно особые полтысячелетия. В них вместились Сократ и Платон, Будда и Конфуций, но это так, которые на слуху, а главное-то – в эти полтысячелетия миллионы людей стали потихонечку рожаться как самостоятельные существа. «Личность» - громко было бы сказать, «активные субъекты политических процессов» - коряво, пусть будет «индивидуй».
Во времена Исайи всё было просто – вот море жизни, вот корабль истории, вот паруса корабля. Кораблей несколько – Египет, Индия, мелкота всякая снуёт – Израиль, Греция… Во времена Даниила – как и в наши – море на месте, корабли на месте, и даже, в общем-то, корабли всё те же. Но люди - люди из малозаметных матросиков на кораблях превратились… Брюки превращатся…. Превращаются брюки…
Да в нас они превратились – иначе и не определишь. Это для нас то время – «осевое», базовое, стартовое. Это мы – не команда корабля, а каждый сам себе корабль, капитан и компас. Нет больше иллюзии, будто «Израиль», «Рим» - это лишь флотилии! Миллионы кораблей в каждой флотилии, и пусть названия флотилий неизменны (относительно), реальны – кораблики.
Древние пророки вполне растворены в Израиле. Откровение им – это откровение Израилю, они лишь почтальоны. Даниил – не почтальон, он – адресат, а вот родная страна и народ у него – лишь передатчики воли Божьей.
Человек думает о себе как о себе, как о целом, не как о части. Это, между прочим, невероятно трудно даже сегодня, когда главным вопросом остаётся – «как я знаю, что я существую». Здесь у Даниила гениальный образ – в первой повести, которая о сне Навуходоносора. Кажется, что это повторение истории со сном фараона. Нет – тут изысканный постмодерн, ведь Навуходоносор не помнит собственного сна!
Читатель читает текст неизвестного автора, который видит себя Даниилом, который видит Навуходоносора, который видел сон и забыл. Навуходоносор растерян и в ужасе – забыть собственный сон это как впасть в кому. Замыкание происходит, когда Бог даёт Даниилу увидеть сон Навуходоносора. Навуходоносор видит Даниила, который увидел сон Навуходоносора и в этом сне увидел настоящего, подлинного Навуходоносора – знаменитого исполина на глиняных ногах с золотой головой.
Навуходоносор забыл свой сон, потому что это был сон о его подлинном «я». Навуходоносор увидел, что его, Навуходоносора, не существует – существует лишь его царство, и это царство на глиняных ногах. Тут не государство сравнивается с личностью, а личность – с государством. Всякое «я» обречено – золотая голова (юность), непрочная середина и до смешного эфемерные ноги. В белых тапочках.
Таков настоящий Навуходоносор – и всякий человек. Трагедия в том, что человек либо вообще не видит себя, либо видит себя несколько иначе – и Навуходоносор, только что одобривший Даниила, приказывает изготовить статую себя из золота – безо всяких там медных животов и глиняных ног.
Сам же Даниил оказывается перед настоящей каруселью образов, причём образы все – животные. Есть детская игра «чепуха»: каждый пишет одну фразы, подворачивает бумажку, передаёт следующему – и выходит абсурдно-забавное повествование. Можно так и зверей рисовать, надо только оставлять кончики линий, чтобы к голове (неизвестно какой) присоединялось туловище. Такой чепухой оказываются великие государства древности – впрочем, они и сейчас той же самой величины, и названия у многих те же – Греция и Рим. Вавилон нынче Ирак, а Персия Иран, но суть одна: крылатый лев, четырёхголовый барс, нечто рогатое с глазами прямо на рогах, козёл с четырьмя рогами… Матушки, как же воняет в зверинце мировой геополитики!
Интересно не то, что в клетки этот скот загоняет некий «ветхий днями» и его «как бы сын человеческий», идущий на облаках с царством Божиим. Соответствие Евангелию тут нулевое – просто к евангельским временам все эти образы были для евреев хрестоматийными категориями, в которых осмысливалось всё происходящее. Интересно не то, что Даниил приводит какие-то «сроки» - ну что интересного в выхлопных газах мышления. Интересно, фантастично, что Даниил – не из тех, кто расшифровывает Нострадамуса, Вангу и самого Даниила. Судьбы мира для него – лишь мешки с балластом, которые он последовательно сбрасывает вниз и вдруг взлетает к небу в одной боговдохновенной финальной фразе:
«А ты иди к твоему концу и упокоишься, и восстанешь для получения твоего жребия в конце дней».
Не Израиль или Вавилон воскреснут, а ты - лично ты. Белые тапочки – не финишная прямая! Вот она, боговдохновенность, когда творец пишет-пишет, захлёбывается, начинает тонуть в своих словах, и вдруг – ах! Вырывается Слово с большой буквы – «встанешь!» Сон о восстании, о воскресении, сон, заявляющий себя как явь, а жизнь провозглашающий сном. Исчисляй недели («седмицы») сколько хочешь, главное не то, сколько недель, а то, что у всякой недели есть вершина – суббота, а за этой вершиной – восстание из мёртвых.
