Богородичный центр
"Богородичный центр"
очень похож на остальное русское православие - в худших проявлениях. К их числу
можно отнести и гибкость. Подлинный консерватизм негибок, это консерватизм Аввакума,
и обычно он погибает в огне или сгнивает под лопухом именно из-за этой негибкости.
"Неоконсерватизм", консерватизм игровой превосходно мутирует по законам
рынка (они же законы политики), беспокоясь не об истинности высказывания, а его
популярности. Одно из ключевых положений начала 1990-х - о сатанинской природе
матерей - теперь упразднено через переосмысление: мол, это говорилось только о
матерях Сталина, Берии и других нехороших людей. Хотя это говорилось безо всяких
подобных оговорок, обо всех матерях, причем именно не о матерях Сталина, а о тех
матерях, которые уже при сталинизме формировались.
Окончательно оформилась абсолютно католическая концепция иерархии как единственного
приемника-передатчика Откровения: "Есть очень немногие, которые могут слышать
Бога, но эти немногие очень много могут сделать для Бога" (Береславский И.
Храм мира. М.: Православная Церковь Божией Матери Державная, 2003. С. 4). Этот
немногий - точнее, один - сам Береславский. Откровение лишь через него. Яростные
обличения какого-то отступника в Перми, который посмел сам возвещать откровение:
"Завистливый злой волк, эксплуатируемый тартарными духами. Претензия на Слово
Божией Матери звучит оскорбительно и кощунственно. Пусть вспомнят хитроумные графоманы
и космические писатели, как учил Господь о грехе клеветы на Духа Святого, и отрезвятся"
(Береславский И. Храм мира. М.: Православная Церковь Божией Матери Державная,
2003. С. 41).
Изломанный, искусственный язык Береславского абсолютно подобен языку Солженицына.
Резкие скачки от сладенького конфетного жаргона к казенщине и фельетону - это
и есть "софринский стиль" Патриархии эпохи нефти и газа. То "светотканое
полотно", то "вонючие клопы", "каннибалы в рясах" (Береславский
И. Храм мира. М.: Православная Церковь Божией Матери Державная, 2003. С. 131).
Изобретение "альтернативной истории", когда на десятках страницах
подробно описывается правление князя Аскольда, очень, оказывается, православного
(Береславский И. Храм мира. М.: Православная Церковь Божией Матери Державная,
2003. С. 242-271) - проявление того же самого бегства от реальности в вымысел,
которое отличает и "фоменковцев", и "путинцев". Когда Береславский
заявляет: "Аскольд сказал, что элита славянского мира владела таинственными
свитками, идущими еще со времен вавилонского столпотворения" (Береславский
И. Храм мира. М.: Православная Церковь Божией Матери Державная, 2003. С. 50) -
это такое же голословное утверждение, высказываемое с позиций необсуждаемой власти,
как и заявления Гайдара и Чубайса о том, какой, видите ли, была "на самом
деле" ситуация в России в перестройку и как велика была их таинственная премудрость.
Почитание Николая Романова, "старца" Распутина (Береславский И. Храм
мира. М.: Православная Церковь Божией Матери Державная, 2003. С. 71). , национализм
с возгласами "Слава святой Руси!" - абсолютно патриархийные. "Жизнь
на земле не прекратится, пока в полной мере не совершится замысел Божий о Святой
Руси третьего тысячелетия. Я [Богоматерь - прим. Я.К.] обещаю, что к вам на поклон
притекут многие народы" (Береславский И. Храм мира. М.: Православная Церковь
Божией Матери Державная, 2003. С. 186-187). Антизападничество (но и готовность
принять католиков, когда они принесут дары или приползут для подчинения и целования
туфлей).
Разруха в голове, уверенность, что можно и должно безнаказанно выдумывать "посмертные
откровения" - не средневековые, а именно постмодернистские, ведь они существуют
уже не в средневековом контексте. Это газированный квас, по выражению Аверинцева,
- все эти "посмертные вещания Нила Мироточивого", "блаженные Матронушки"
и прочие проявления абсолютного своеволия, безоглядной решимости жить не по истине,
а по измышлению своего воспаленного мозга, вещая от имени Истины то, что истиной
кажется - ведь кажется именно мне.
Это постмодернистское христианство эклектично: оно вбирает в себя все, что
пахнет таким же религиозным эгоизмом (берет у католиков, особенно, "Розарий"),
призывает к единству - под своим, конечно, мудрым руководством, и грязнейшими
словами поносит "чиновников Ватикана" ((Береславский И. Храм мира. М.:
Православная Церковь Божией Матери Державная, 2003. С. 131) и вообще всех, кто
кажется конкурентом. Только эклектизм признает силу тех движений, у которых заимствует
элементы, а постмодернистское православие отрицает реальность мира, который обкрадывает:
"Ни в одной церкви ангелы не служат литургию" (Береславский И. Храм
мира. М.: Православная Церковь Божией Матери Державная, 2003. С. 149).
|