V ВЕК: РАСТЯНУВШИЕСЯ КОММУНИКАЦИИ ИЛИ СЪЁЖИВШЕЕСЯ ОБЩЕНИЕ?
Взятие Рима вестготами в 410 году было оплакано тремя великими христианскими литераторами того времени: блаженным Августином, святым Иеронимом и британцем (ирландцем?) Пелагием, который не только не был причислен к святым, но даже и в блаженные не попал, а прямо-таки был осуждён как еретик. Все трое воскорбели.
Трезвее всего поступил Пелагий, использовавший событие как очередное напоминание о бренности всего земного. Богатые и нищие, - все были равно сметены террористами. Пелагий, конечно, пишет о "терроре" как "ужасе", но корень-то именно этот. Когда современный историк сравнивает падение Рима с вступлением иностранных армий в Лувр, - это ведь тот же ужас перед дикарями, "исламистами", "террористами".
Иероним высказался выспреннее всех, что было ему свойственно. Свет всего мира потух, с одним городом погибла вся цивилизация и т.д., и т.п. Ужас-ужас-ужас!...
Комизм в том, что все трое жили далеко не в Риме. Очень далеко! Августин на севере Африки, Пелагий за Ла-Маншем, Иероним - уроженец Рима! - променял "маяк вселенной" на жизнь в Палестине. Центром интеллектуальной жизни Рим не был ни в V столетии, ни в четвёртом, ни в третьем. Сила Римской империи была как раз в том, что можно было жить в глуши восточной, северной, южной и при этом быть соединённым с десятками и сотнями людей. Августин полемизировал с Пелагием, словно тот жил в соседнем доме. Современная "глобализация" - ровно то же качественное явление, просто количеством погуще.
Политики, тем более, военные о падении Рима вообще не сокрушались. Именно в силу военных соображений столица давно была не в Риме, а в Милане, с начала же V столетия в Равенне. Точнее, столиц было две - Константинополь тоже ведь был столицей. Две столицы в одном государстве - как Новгород и Киев в Х столетии, как Петербург и Москва в XIX столетии. Конечно, взятие Москвы Наполеоном было печальным символом, но всё же оно было всего лишь символом, фактом культуры, а не реальной победой в реальной войне. Точно так же любые войска в Лувре - не конец французской культуры. Даже постмодернистские шедевры в Лувре - не ужас-ужас-ужас.
С военной точкой зрения распад любой империи неизбежен. Коммуникации растягиваются! Не успеть перебросить войска! Пытаться же равномерно распределить войска, - никаких войск не хватит, придётся всё население переводить в пограничники. Поэтому идеал военного - дачка в лесу, солдатики в огородике ковыряются... Но железная воля политиков и народов требует от них завоёвывать - исключительно в превентивных целях, конечно.
Коммуникации - святое слово для информационной эпохи. Конечно, это не военные коммуникации. Агрессия, насилие, смерть, - это, оказывается, не может быть бесконечно растянуто. Зло - тришкин кафтан. Знания, общение, добро, милосердие, - коммуникации, которые могут быть растянуты до бесконечности и по определению несут в себе бесконечность, творческую неистощимость.
Римская империя несла в себе, конечно, творческую коммуникативность, но - как и во всяком государстве - творческое было подчинено разрушительному, военному. Не оборона, а общение, не валы и стены, а диалогичность, - вот что сделало
эпоху от Сократа до Августина "осью" истории. Падение "вселенной" произошло задолго до падения Рима. Не когда "растянулись" военные коммуникации, а когда сжались культурные коммуникации - сжались, но не исчезли.
