Благословение — это наиболее древний, видимо, образец действия, в котором человек выступает послом Бога. Послом, почтальоном, посредником.
Кажется, что главный вопрос, не может ли Бог обойтись без посредника.
Только главный вопрос другой: бывают ли ложные благословения? Не настоящие, поддельные, фейковые? Крещение тоже форма благословения — оно бывает ненастоящее? Прощение грехов в таинстве исповеди? Приход Иисуса в хлеб и вино, таинство Евхаристии?
Почему это главный вопрос? Что Бог может обойтись без посредника, очевидно. Но очевидно и то, что Богу не запретишь пользоваться посредниками. В конце концов, Бог мог бы устроить так, что люди не рожали бы друг друга, а просто новые люди появлялись бы из ниоткуда, малышами или взрослыми, без гендеру или с кучей гендеров, с паспортами или/и в бронежилетах. Богу, видимо, как раз нужно, чтобы была эта сложная штука — человек как существо, одновременно способное жить только Богом и при этом именно в Боге обретающее потребность и умение жить со всеми людьми. Четырехмерная конструкция, живая и светящаяся невообразимыми переливами.
А вот с подлинностью у человека большие проблемы. Бывает ложная любовь, так что уж говорить о крещении, миропомазании, апостольском преемстве!
Нужно ли беспокоиться? Конечно, нужно. Человек должен стремиться к правде, подлинности, истинности и слов, и дел.
На протяжении большей — древней — истории люди больше беспокоились о том, кто имеет право получить благословение. Случались, знаете ли, обманы, начиная со знаменитого обмана Иакова, за чечевичную похлебку получившего благословение отца. Что отец передавал настоящую, подлинную силу Божию, сомнений не было.
В современном мире люди чаще беспокоятся о другом конце благословений разных сортов. Боятся контрафакта. Церковь не случайно сравнивали с аптекой, не с магазином. В аптеке подделка может быть смертельно опасной, если плацебо, это будет сравнительно неплохо.
В древности было, как правило, иначе. Религия была делом рода-племени, все друг друга отлично знали. Если возникал конфликт, разделение, то противоположную сторону просто вычеркивали из головы и сердца. Так произошло с разделением евреев на иудеев и самарян. Обе стороны просто считали друг друга собаками (сейчас немножко цивилизованнее, но совсем немножко). Друг на друге не женились, вот отличный критерий.
В современном мире семья и народ перестали контролировать личность. Конечно, кое-где очень даже контролируют, но тогда это не современный мир, а островки архаики в современности. И какой тогда будет механизм передачи, контроля, разоблачения?
Механизмы особенно важны там, где религия выполняет какие-то государственные функции, как в России или в Израиле (где неверующим негде зарегистрировать брак, ездят в Европу). Но даже и там, где религия сугубо частное дело, тоже нужен контроль, без этого будет хаос, бардак.
Минуточку, а чем плох бардак? «Вот у моего отца в Одессе был бардак, так там был порядок!»
Почему бы не объявить, что все субъективно, каждый решает сам, кто реально от Бога передает благодать, а кто нет? Или еще лучше: что «по вере вашей будет вам». Эти слова Евангелия абсолютно про другое, но вот же, приспособили. Бог-де Сам хочет, чтобы наши субъективные чувства и мнения определяли Его действительность.
Позиция ничем не хуже одесского бардака, но встает одна проблема: а сам-то человек при этом остается или превращается в калейдоскоп, в котором стекляшки никак не связаны друг с другом? В лотерейное колесо, из которого выскакивают разные цифры? Окружающим интересно, но с лотерейным колесом все-таки не разговаривают и в интимные отношения с ним не вступают. Оно и само себе, скорее всего, неинтересно.
На самом деле, все проще. Субъективность в некоторых вопросах уместна, а в некоторых нет. Уместна субъективность именно в сфере субъективного — назовем такую субъективность объективной. Мужчина и женщина решают, что их любовь исключает секс с третьими лицами — это их субъективное решение в очень субъективной сфере. Если теперь мужчина заявит, что, если переспал с другой, это его субъективное дело, он будет сволочью, потому что был уговор. Уговор — или завет, или конституция — превращает субъективное в объективное. Мы провели черту, и уже нельзя ссылаться на свое субъективное восприятие всяких черт. Развестись? Да, можно. Но алименты платить придется абсолютно объективными деньгами, не ссылаясь на то, что деньги это всего лишь условные единицы.
Другими словами, человек может не креститься, может креститься у католиков или у православных, — его выбор. Он может считать, что крещение действительно и у католиков, и у православных, или что оно действительно только у православных или только у католиков. Это все нормальная субъективность, объективная. Вот если человек определяет себя как члена православной Церкви, но полагает, что крещен он или нет, дело субъективное — это субъективность ненормальная. Субъективная субъективность. Минус на минус тут никакого плюса не дает. Просто бардак.
Откуда берется субъективная субъективность? Это рвотная реакция на ханжество. Если говорить о России, то даже не на ханжество, а на государственную церковность. В тоталитарном государстве государство берет на себя труд определять, какие религии с их таинствами правильные, а какие мошенничество, обман, вымогательство денег у населения ни за что, за имитацию благословения, крещения, венчания. Церковь оказывается еще одним государственным ведомством, которое одно полномочно выдавать настоящие справки. Все другие справки — фуфло.
Ситуация настолько омерзительная, бесчеловечная, что люди в государственные храмы ходят, даже священниками там становятся, но душа-то ёрзает. Уйти? Боязно, посадить могут, статус потеряется. А как проявить человечность? Объявить, что всё вообще субъективно!
Э нет, все субъективно, но все же ложь есть ложь, правда есть правда, и внутри субъективно отлично можно различить, где обман, а где ложь. Другое дело, что ложь часто бывает бессознательная. Еще большее дело, что Бог милостив. Ухх, как милостив! Если Бог может их воды сделать вино, из вина Себя, а из Себя — человека, то уж наверное он может превратить карася в порося, а заведомо фиктивное крещение — в полноценный ураган Своей Духа. Слава Богу!
Только вот Бог-то Бог, а сам не будь плох, говорила пословица, поскольку «Бог» произносилось (и произносится) с очень мягкой «г». Бог-то простит, но какого ч...рта жить, на это рассчитывая? Это все равно, что идти в публичный дом без денег, рассчитывая, что тебя пожалеют и дадут тебе даром. Или жениться, рассчитывая на то, что жена простит, если чё. То есть, жена-то, может, и простит, этим она и отличается от одесских проституток, но ты же не перестанешь быть козлом? Прощеный козел, но козел? Может, лучше все-таки начать быть человеком? Благословляется быть человеком! И по возможности, без перерывов, а то, знаете ли, бывает, что устраивают перерыв себе от своей человечности, от последовательности, от связности, и тогда... В общем, еще раз, теперь уже в совсем последний, отсылаем в одесский дом терпимости. Такую терпимость терпеть нельзя.
Разумеется, проблема контроля над качеством благодати, отсева заведомых мошенников и самозванцев, есть всюду, где люди объединяются, пусть даже и без государства. Тут католичество и православие используют два разных механизма.
У католиков теоретически так: если все обряды выполнены, то личные качества священника значения не имеют, благодать через него идет «автоматом», подлинная. Даже если он педофил или раскольник. Лишить его благодати священника (епископа) невозможно. Можно сжечь! И сжигали — вон, Савонаролу сожгли, так перед сожжением специальным ножичком кожу с пальцев сосребли, потому что пальцы прикасались к святыне и тем освятились. «О люди, порождения крокодилов...»
У православных посложнее, ближе к Одессе. С одной стороны, запросто лишают сана и объявляют недействительными и благословения от этого человека, и крещения, которые он совершает, и все-все-все. Даже подрясник ему нельзя носить — хотя подрясник нимало не церковная одежда. Ну, кремлевская дисциплина штука такая... С другой стороны, если начальство прикажет или просто если нельзя, но очень хочется, то задним числом объявят, что и таинства были действительны, и отлучение снимут, и, как говорили в старину, «вменят яко небывшее». То есть, вино в воду и наоборот превращают с легкостью необыкновенной.
Вот чего, пожалуй, нигде все-таки нет, так это такого гипер-субъективизма, он же цинизм, недостойный мыслящего существа: мол, благодать на все ваши дома. Не «если Бог захочет, восполнит благодатью и обманщика», а «вы сами восполняете, и только вы». Это уже вера, которая вполне равнодушна и к Богу, и к правде — результат шизофренической судьбы людей с совестью и умом, застрявших в государственной или любой другой принудительной религии.