«потому что многократно был он скован оковами и цепями, но разрывал цепи и разбивал оковы, и никто не в силах был укротить его;» (Мк 5:4)
У Десницкого прекрасная находка для перевода слова «дамАсай», которое в синодальном как «укротить»: «совладать». (Правда, Десницкий почему-то переводит «забивали ему ноги в колодки, вязали цепями», хотя «колодки» это очень специфический предмет, причем деревянный. В оригинале стоит слово «педайс» — от слова «нога» (отсюда и «педаль»), то есть, нечто, предназначенное для ног. Но это ведь не обязательно колодки, и разумно во многих переводах пишут «кандалы», подразумевая именно оковы для ног. Кандалы для рук назывались «наручники».
Вообще, человек в колодках обездвижен полностью, а в кандалах может ходить, пусть и специфическими мелкими шажками. Речь не шла ведь о том, чтобы уморить человека, а лишь о том, чтобы ограничить его движения, сделать его менее опасным для окружающих — и для себя.
Только к «менее опасный» есть два пути. Сделать человека слабее — ограничить человека — и сделать человека человечнее.
Кесарь и, главное, вдохновляющие кесаря предпочитают оковы, ослабление, обесчеловечивание, «немножко убить».
Бог предпочитает делать человека сильнее.
Человек не прочь быть сильнее, только он боится и поэтому всякую силу извращает, и опять начинается порочный круг беснования и борьбы с беснованием, терроризма и борьбы с терроризмом. . Разорвет цепи, но будет только хуже и ему, и окружающим, потому что разорвать порочный круг страха не может.
Вот почему Бог изгоняет страх. Вот почему вера — это надежда, сперва по инерции боящаяся, дрожащая, но по мере Исхода из своего душевного Египта в Божий мир набирающая силу. Сильная надежда не та, которая рвет цепи — свои и чужие — а та, которая не сковывает никого. Как Сын Божий связан был, но Сам только развязывал.