Я совершенно не искусствовед, изображения человеческого лица меня интересуют скорее как провалы, неудачи, показывающие бесценность слов, неизбежность слов, таких, казалось бы, слабых и корявых инструментов. Покопавшись, я быстро установил факт, который знаком, надеюсь, любому искусствоведу: что первые портреты в три четверти это ван Эйк и что первый портрет в три четверти, глядящий на зрителя, тоже ван Эйк. Что это ещё и первый автопортрет. И, добавлю от себя, что как это сплошь и рядом, это лучшее. Как Шекспир и Монтень — первое есть и лучшее в своем жанре.
Я не стыжусь признаться, что подправил яркость, развернул лицо, поместил в квадрат, сделал фон абсолютно черным. Кто предупрежден, тот обезоружен.
При этом именно в данном случае ориентация портрета может иметь огромное значение. Есть основательное исследования Герарда ван ден Акера (1955-2018), который был геем и доказывал, что как минимум три работы ван Эйка связаны с его гомосексуальностью, в том числе, автопортрет и портрет Яна де Лев.
Все эти портреты повернуты в левую от зрителя сторону, тогда как обычно мужские портреты ориентированы направо, встречаясь взглядами с женским лицом. То есть, изображая гомосексуалов, ван Эйк давал их портретам «женскую» ориентацию.
Это, замечу, моё предположение. Акер использует другую аргументацию. Как минимум один его довод заслуживает внимания: на автопортрете и на портрете Лева есть одна и та же дата — 21 октября. На портрете Лева она обозначена как день его рождения, на автопортрете соединена словами «ван Эйк меня сделал». Это обычно понималось как день, в который ван Эйк написал автопортрет, но смысл может быть и другим. Акер пишет, что автопортрет был подарен ван Эйком Леву, но не указывает, откуда он взял эту информацию, проверить которую мне не удалось. Впрочем, его главный аргумент другой: красный тюрбан он интерпретирует как фаллический символ, а правый глаз считает анусом.
Безусловно прав Акер в одном: считать, что тюрбан просто отражает факт, наивно. Но видеть в нем фаллический символ тоже наивно. Возможно, это так. Очень возможно, в любом случае, что ван Эйк не только шифровался, но и посмеивался над зрителем. Но главное: сам-то фаллос тоже лишь символ — во всяком случае, в данном случае. Красное нечто над головой это второе и подлинное «я». Настоящее лицо, persona. Как маска, сдвинутая на лоб. Словно у статуи египетской богини Сехмет приподняли личину львицы. Кстати, на барельефах у Сехмет иногда над львиной головой изображалось солнце. Вечное «я» человека, подаяние ему и задание ему, это клубящаяся плазма, которая внутри каждого человека. Секс приходит и уходит, а Большой Взрыв остаётся и составляет тот дар человеку, который тяжелее креста и жарче костра.
