В начале марта 1949 года архиепископ Крымский Лука Войно-Ясенецкий, он же выдающийся хирург, разговаривал с одним священником и вдруг спросил его, не является ли он тайным сотрудником МГБ.
Тот с недоумением ответил, что, конечно, нет.
Правда, чуть перебрал и сказал, что даже и не слыхал о таком.
На что Войно-Ясенецкий сказал:
«Я тебе разъясню: чекисты, переодетые в гражданское платье, а иной раз и не переодеваются, вызывают людей, которые слабы духом и силой воли, и их очень ласково начинают упрашивать, а иной раз предлагают со всякими угрозами — заставляют работать у них тайными сотрудниками, говоря им: ведь вы должны быть преданными патриотами своей Родины и должны выдавать нам изменников. ... И вот они, эти люди, должны составлять конспекты и подписывать кличкой, которую им дают, и вечером в определенное время должны являться, где ожидает их чекист. Да, много было и сейчас есть архиереев и священников, которые так работают ... и у нас в соборе немало таких, даже среди духовенства. ... Если эти сволочи тебя вызовут, смотри, не давай подписки, а пошли их ко всем чертям. Смело скажи им: я работать вам не буду, как это было однажды со мной».
«Однажды» — это, видимо, 7 декабря 1937 года, когда измученный трёхнедельной пыткой бессонницей Войно-Ясенецкий отказался подписывать лживые показания. Конечно, вербовать его могли и раньше, но вот он продолжил вспоминать:
«В городе Ташкенте, где я служил, у меня в соборе был протодьякон … и у него была кличка «Дохлая крыса», и он так работал, а когда меня арестовали, то в камере, встретившись со мной, этот протодьякон, оправдываясь, говорил: «Что ж, владыко, они меня заставляли работать».
Это полностью совпадает с протоколом допроса Войно-Ясенецкого 13 марта 1939 года (он всё ещё был под следствием в чекистской тюрьме). Ему говорят, что он участвовал в антисоветской организации, созданной протодиаконом Иоанном Середой, а еп. Лука отвечает:
«Мне, как и многим верующим и митрополиту Арсению Стадницкому (умер), ещё с 1926 года было известно, что он состоит секретным сотрудником и носит кличку «аблесшая крыса». Ясно, что с такими людьми участвоввать в антисоветской организации я не мог».
«Аблесшая» — так записано следователем. Конечно, это не была «внутренняя» кличка несчастного Середы, это уж его жертвы так мрачно шутили.
Тогда, в 1939 году, ситуация была безумная, ведь Середу расстреляли ещё в 1938-м по тому же делу. Стукачей тоже ликвидировали. Расстреляли всех, кроме Войно-Ясенецкого, потому что он один отказался лгать о других. Пока из него выбивали признание, расстреляли тех, кто оболгал его, кончилась «ежовщина», начали даже расстреливать некоторых (лишь некоторых) следователей-садистов. Войно-Ясенецкому дали всего пять лет.
Безумным, хотя иначе, был и разговор 1949 года. Ведь священник-то был стукач. Весь разговор он воспроизвёл в очередном своём доносе. Кличка священника была «Зайцев». Хотя «Крысов» было бы точнее.
Знал епископ, что перед ним стукач? Иронизировал, издевался? Видимо, нет. Среди прочих черт св. Луки было невероятное доверие к людям.
