Книга Дениса Попова о попытке Ленина завоевать Финляндию в 1918 году вышла в издательстве легковесной литературы, несёт все черты бульварной книги. Её можно было бы не рассматривать как часть историографии вопроса. Книга написана студентом третьего курса Петрозаводского университета. Но презентацию книги провёл в том же университете декан истфака Сергей Веригин, он же директор Института истории, политических и социальных наук, пообещал второй том — о том, как финны нападали на исконно русскую Карелию.
Книга Попова, конечно, никакое не исследование. Это пересказ двух советских монографий, очень ужатый. Нет ни анализа источников, ни их обзора, как нет и обзора историографии. Судя по библиографии в конце книги, автор не знает ни одного иностранного языка, включая английский и финский. Впрочем, в библиографии не учтена и новейшая русская литература, в частности, Попов не подозревает об ожесточённой полемике вокруг личности Михаила Свечникова, возглавившего интервенцию в Финляндию. Полемика велась четверть века, в ней участвовали такие величины как И.Минц, Ю.Геллер, а конец ей положило блистательное исследование М.Ганина о Свечникове 2020 года (Ганин сумел даже ознакомиться с делами Свечникова 1923-1937 годов в архиве Лубянки).
Пересказ Попова повторяет главную мысль подцензурных историков: финны — марионетки Кремля — не победили, потому что недостаточно были верны идеям Ленина. Не конфисковывали банки и заводы, не заводили ЧК и прочих прелестей. Позволяли людям голосовать.
Правда, советские историки как раз не отрицали роли России — для них, конечно, «России» не было, а был Ленин и его партия, «под влиянием» которых разворачивались события в Финляндии в 1918 году. Вот это «влияние» после 2014 года стали называть «гибридной войной», хотя старый термин «марионетки» кажется всё-таки более выразительным.
Для Попова никакой Финляндии и финнов так же не существует, как нет для путинской России Украины и украинцев. Нет и карелов. Есть Россия и её национальные окраины. Россия мирная страна, она никого не завоёвывала, в неё все «входили». Финляндия «вошла» в 1809 году. Украина вообще «воссоединилась». Всё это отнюдь не ново.
Новизна текста Попова совсем в другом. Он смело вводит в науку понятие «руссофобии» (правда, почему-то пишет его с одним «с»).
Впервые слово «русофобия» употребил Тютчев, именно с двумя «с», поскольку он калькировал немецкое слово Russophobie. Более известно употребление термина Вигелем в форме «руссофоб», тоже с двумя «с» (от russophobe). Термин хождения не получил, но его воскресил Жаботинский в своём рассказе 1911 года. В словаре Левашова 1997 года термин значится как новый, с одним «с» — видимо, потому что именно так слово употребил в 1982 году Игорь Шафаревич.
Путин заговорил о «русофобии», кажется, в 2017 году. 10 декабря 2021 года он заявил, что русофобия это «первый шаг к геноциду».
Попов объясняет борьбу финнов с русскими оккупантами именно «русофобией», а причины её видит в неумелой «русификации». Вот здесь и обнаруживается проблема. Руссификация решительно пишется с двумя «с», термин стариннейший. Это логично. Был завод «Руссо-Балт». Русские же, русскоязычные. Куда пропала вторая «с»? Мы же руссотуристы, а русотуристы!
Можно осторожно предположить, что, во-первых, просто от плохого знания русского языка Шафаревичем, Путиным и Поповым. Во-вторых, не исключено, что ошибка утвердилась, чтобы заявить о тождестве русских с русами — которые были совершенно нерусскими, разумеется. Такое заявление — часть имперских притязаний на территорию и историю Украины.
Можно не сомневаться, что новация Путина будет подхвачена не только Поповым, но и многими, многими другими «историками». Собственно, уже в 2015 году «министр культуры» Владимир Мединский провёл в Швецарии круглый стол, посвящённый своей великой книге «Мифы о России», и назывался этот круглый стол «Война на протяжении тысячелетия: западная русофобия от Карла Великого до украинского кризиса».
