СЛОВО О ПОГИБЕЛИ РУСКЫЯ ЗЕМЛИ
О светло светлая и украсно украшена земля Руськая! И многыми красотами
удивлена еси: озеры многыми, удивлена еси реками и кладязьми месточестьными,
горами крутыми, холми высокыми, дубровами частыми, польми дивными,
зверьми разноличьными, птицами бещислеными, городы великыми, селы
дивными, винограды обителными, домы церковьными, и князьми
грозными, бояры честными, вельможами многами — всего еси испольнена
земля Руская, о прававерьная вера християньская!
Отселе до угор и до ляхов, до чахов, от чахов до ятвязи, и от ятвязи
до литвы, до немець, от немець до корелы, от корелы до Устьюга,
где тамо бяху тоймичи погании и за Дышючим морем, от моря до болгар,
от болгар до буртас, от буртас до чермис, от чермис до моръдви,
— то все покорено было богом крестияньскому языку поганьскыя страны:
великому князю Всеволоду, отцю его Юрью, князю кыевьскому, деду
его Володимеру и Манамаху, которым то половьци дети своя полошаху
в колыбели. А литва из болота на свет не выникываху. А угры твердяху
каменыи городы железными вороты, абы на них великыи Володимер тамо
не възехал. А немци радовахуся, далече будуче за синим морем. Буртаси,
черемиси, веда и моръдва бортьничаху на князя великого Володимера.
И кюр Мануил Цесарегородскыи опас имея, поне и великыя дары посылаша
к нему, абы под ним великыи князь Володимер Цесарягорода не взял.
А в ты дни болезнь крестияном от великаго Ярослава, и до Володимера,
и до ныняшняго Ярослава, и до брата его Юрья, князя Володимерьскаго.
Слово о погибели Русской земли
после смерти великого князя Ярослава
О светло светлая и красно украшенная земля Русская! Многими красотами
ливишь ты: озерами многими, дивишь ты реками и источниками местночтимыми,
горами крутыми, холмами высокими, дубравами частыми, полями дивными,
зверьми различными, птицами бесчисленными, городами великми, селами
дивными, боярами честными, вельможами многими, — всего ты исполнена,
земля Русская, о правоверная вера христианская!
Отсюда до венгров, и до поляков, и до чехов, от чехов до ятвягов,
от ятвягов до литовцев и до немцев, от немцев до корелы, от корелы
до Устюга, где живут тоймичи поганые, и за Дышащим морем, от моря
до болгар, от болгар до буртасов, от буртасов до черемисов, от черемисов
до мордвы — то все покорил бог народу христианскому поганые страны:
великому князю Всеволоду, отцу его Юрию, князю Киевскому, и деду
его Владимиру Мономаху, которым половцы детей своих пугали в колыбели.
А литва из болота на свет не показывалась. А венгры каменные города
укрепляли железными воротами, чтобы на них великий Владимир не ходил
войной. А немцы радовались, что они далеко за синим морем. Буртасы,
черемисы, веда и мордва бортничали на князя великого Владимира.
И сам господин Мануил Цареградский, страх имея, затем и великие
дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьграда его
не взял.
А в те годы — беда христианам от великого Ярослава и до Владимира,
и до нынешнего Ярослава, и до брата его Юрия, князя Владимирского.
Источник. Текст "Слова..." и комментарий приводится по
изданию: Изборник (Сборник произведений литературы Древней Руси)
/ Сост. и общ. ред. Л.А.Дмитриева и Д.С.Лихачева. - М.: Худож.лит.,
1969. - С.326-327, 738-739.
Комментарий. Это отрывок из не дошедшего до нас произведения
о судьбах Руси. Начальный фрагмент сохранился благодаря тому, что
псковский книжник в середине XV в. использовал часть "Слова" как
предисловие к одному из списков "Жития Александра Невского". В последних
строках памятника звучит скорбь по поводу "беды христианам" после
смерти Ярослава Мудрого. Вероятно, не дошедшая до нас заключительная
часть "Слова" рассказывала о "погибели" Северо-Восточной Руси от
татаро-монгольского нашествия. "Погибель" представлялась автору
следствием княжеских раздоров и усобиц от Ярослава Мудрого (ум.в
1054 г.) до Ярослава Всеволодовича (ум. в 1246 г.). "Слово", видимо
было написано во Владимире между 1238 и 1246 гг. Отдельные образы
и стилистические приемы "Слова", напоминающие "плачи" и "славы"
народной поэзии, близки "Слову о полку Игореве".
"Слово о погибели" известно в двух списках: Псковском и Ленинградском.
В нас. изд. печатается по Псковскому списку XV в. (Гос. архив Псковской
области, ф. 449, № 60, лл.245 об. - 246 об.) с необходимыми исправлениями
по Ленинградскому списку XVI в. (ИРЛИ, Р. IV, оп. 24, № 26, лл.
472-473) и конъектурными поправками.
Отсель до угор — то есть от Владимира до границ с венграми.
Ятвязи — ятвяги, одно из литовских племен.
Устюг — город на реке Сухоне, притоке Северной Двины.
Тоймичи — одно из финских племен, обитавших на реке Тойме,
впадающей в Северную Двину.
Дышючее море — Северный Ледовитый океан.
Болгары — волжские болгары.
Буртасы, веда — мордовские племена.
Черемисы — марийцы.
...великому князю Всеволоду — Всеволоду Юрьевичу Большое
Гнездо, великому князю Владимирскому (ум. в 1212 г.).
...отцю его Юрью, князю Кыевскому... — Юрию Владимировичу
Долгорукому (ум. в 1157 г.).
...деду его Володимеру и Манамаху — Владимиру Всеволодовичу
Мономаху (ум. в 1125 г.).
А немци радовахуся, далече будуче за синим морем... — то
есть до своего прихода во второй половине XII в. в Ливонию.
...бортьничаху — платили дань медом.
И кюр Мануил Цесарегородскыи — византийский император Мануил
Комнин (1143-1180). В "Слове" допущен анахронизм: Владимир Мономах
и Мануил Комнин не были современниками. Кюр — по-гречески — господин.
...до ныняшняго Ярослава... — до Ярослава Всеволодовича,
великого князя Владимирского с 1238 по 1246 г.
...до брата его Юрья, князя Володимерьского... — до Юрия
Всеволодовича, великого князя Владимирского с 1213 по 1216 и с 1219
по 1238 гг.
К описи сочинений на древнерусском языке.
|