Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы.

Тарас Дятлик

НАША ВОЙНА, НАШ И МИР

С любезного разрешения автора Я.Кротову, ноябрь 2015.

С начала гибридной войны против Украины, которая началась в Крыму и продолжается на Донбассе по сегодняшний день, мне часто приходилось слышать от евангельских христиан и служителей Украины и России фразу: «Это не наша война». А далее следовали весьма пространные объяснения, суть которых сводилась к тому, что лучше сидеть тихонько дома, не высовываться, ходить на собрания в церковь, молиться, слушать евангельские гимны и проповеди, дабы проводить нам жизнь тихую и безмятежную; публично делать вид, что ничего не происходит, замалчивать, не вспоминать, чтобы обрести единство вокруг нового догмата «это не наша война».

Самое мощное объединяющее средство на кладбище – это молчание. Молчание не столько в публичном кладбищенском пространстве, сколько в отношениях друг с другом, даже когда в одном гробу рядом лежат муж и жена. Молчание в присутствии друг друга объединяет только мертвые, бездушные тела, не способные со-страдать, со-переживать, со-участвовать. Гробовое молчание и игнорирование войны – это грех против жизни Церкви как Тела Христова, это паралич части членов Тела, это омертвение органов чувств и восприятия. Если мы живые во Христе, если мы не на духовном кладбище, то это наша война, и украинцев и россиян.

«Наша война» – это наша ответственность за страдания нашего народа, наших семей, наших братьев и сестер по крови и по Крови; это и наша ответственность, как Народа Божьего, за то, что происходит в наших странах – в Украине, и России. Слишком долго нас большевики избавляли от этой ответственности, и слишком болезненно брать ее на себя снова. Но без этой ответственности проповедь Евангелия невозможна не только в Иерусалиме (мое, родненькое, близкое и понятное, хотя часто враждебно настроенное), но и в Иудее (среди своего народа), но и в Самарии (среди тех, которых мы считаем недо-народом, недо-страной, и недо-языком, как в Украине, так и в России), но и до края Земли (что нам до края Земли, если наше сердце глухо к страданию Иерусалима?).

Христианин, игнорирующий войну и последствия войны, а именно пострадавших в ней, прячась в зону комфорта церковных воскресных богослужений и елейных проповедей «чистого евангелия», не касающегося реальности, – не может называться христианином. Не может и не имеет права, потому что неотъемлемая часть сущности христианства, в котором отражается сущность Христа, – это со-страдание, страдание вместе, со-переживание, переживание вместе, со-участие в жизни друг друга.

Если мы игнорируем последствия войны в нашем народе, в нашей семье – мы не со-граждане, ни здесь, ни в Царстве Божьем, мы не со-трудники, ни здесь, ни в Царстве Божьем, мы не со-наследники, ни здесь, ни в Царстве Божьем. Потому что мы нарушаем фундаментальный принцип Церкви как Тела Христова – принцип попечения друг о друге: «дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены. И вы – тело Христово, а порознь – члены». Славиться и радоваться друг за друга мы имеем опыт – грохот побед на Сочинской Олимпиаде, затмивший и заглушивший слезы и рыдания отцов, матерей и детей расстрелянных на Майдане. А далее – «это не наша война».

Жизнь тихая и безмятежная по Христу – это не смотреть по телевизору, как убегают беженцы, но поднять свой «процессор» и пройти путь хотя бы с одним беженцем до конца, позаботившись о нем духовно и физически; пройти путь хотя бы с одним солдатом до конца. Это не за счет других «влачить» жизнь тихую и безмятежную, но помочь пострадавшему и пройти с ним его путь к его жизни тихой и безмятежной...

Это наша война, потому что она касается нашего народа, среди которого Бог дал нам родиться, – народа Украины, народа, за который мы, поместные церкви, несём ответственность перед Богом. Это наша война, потому что она касается наших поместных церквей, детей Божьих, Тела Христова, частью Которого мы являемся и/или считаем себя. В этой войне умирают сыны и дочери нашего народа, наших семей. В этой войне остаются сиротами дети нашего народа, наших семей. В этой войне остаются вдовами уставшие жены и матери нашего народа, наших семей. В этой войне остаются физически и эмоционально травмированными наши отцы, наши матери, наши дети, наши родные братья и сестры.

Если «это не наша война», значит и народ не наш, значит сироты и вдовы не наши, значит и семьи не наши, не наши отцы и матери, не наши сыновья и дочери, не наши братья и сестры. Смею предположить, что тот отрекается от своего народа и своей семьи, который никогда не любил и не уважал их, но любил себя посредством народа, семьи и поместной общины. Если для нас церковная программа важнее возможности помочь страдающему, если для нас чистый церковный пол важнее возможности накормить нуждающегося, мы не можем называться христианами.

Если это не ваша, россияне, война, значит и сыновья русского народа не ваши, не ваши их семьи и родители. Зачем тогда обзванивать служителей церкви и родственников с просьбой молиться о том, лишь бы не отправили родного сына на Донбасс, если ничего не доказано и война не ваша? Если это не ваша война, значит и не нужно искать семьи, чьи отцы и сыновья были убиты на «чужой войне», искать и найти, чтобы утешить их утешением Духа Святого, открыть им Радостную Весть. Искать мы будем только тогда, когда возьмем на себя социальную ответственность за войну, за последствия войны.

Представьте, что это вашего сына, который все еще в духовных поисках, призвали на фронт, и что вашего сына по дороге туда, на Восток, но еще не на Востоке, не впустили в грязных сапогах в помещение церкви согреться и выпить чаю, не использовали возможности прочитать ему из Евангелия и помолиться с ним, к чему он так был открыт. Что бы вы сказали при случае такому пастору и поместной общине, получив уведомление о смерти сына? Представьте, что это к вашему сыну не изъявили желания приехать в «тренировочный лагерь», побыть с ним, поддержать его перед самой отправкой на Восток, потому что поместная община готовилась к церковной праздничной программе. И её осуществление на тот момент было важнее, чем духовные поиски вашего сына. Как бы вы оценили праздничность этой программы, получив уведомление о смерти сына, и зная, что это, возможно, была одна из последних возможностей напомнить ему о любви Христа? Представьте, что это вашим родным родителям, родным детям, родным братьям и сестрам отказались помочь христиане, уведомив вас – «это не наша война», «не нарушайте мою тихую и безмятежную жизнь», как в Украине, так и в России (даже если никто ничего не докажет, погибшие сыновья России от этого не перестанут быть сыновьями России и членами скорбящих российских семей).

Если мы игнорируем войну, делая вид, что никакой трагедии не происходит, если не желаем признавать реальность и отказываемся брать на себя социальную ответственность за последствия войны в рамках своих возможностей за состояние своего народа, частью которого мы являемся, то мы – пустые люди, пустые христиане: мы ничего не получили и не взяли от Христа, потому что нам нечего предложить каждому десятому страдающему жителю Украины, которого война коснулась непосредственно, ворвалась в его или её жизнь травмой, болью, смертью, безвозвратными потерями.

Не нужно помогать всему народу Украины. Помогать всему народу – это снобизм, это эгоизм, это помогать исключительно себе, что у нас успешно делает подавляющее большинство, за редким исключением, старо- и ново-явленных депутатов Верховной Рады. «Ведь я то здесь, рядом с собой, а они, страждущие, где-то там, далеко, в дыму огня и "градов" бога непризнанной даже нами войны»...

Нужно найти и начать помогать хотя бы одной, хотя бы _одной_ семье пройти их путь от ужасов войны хотя бы к временной тихой и безмятежной жизни. Если не одной семье, то хотя бы _одному_ человеку – помочь продуктами, зимней одеждой и обувью, с документами, медикаментами, лечением, с проживанием, с трудоустройством, с учебой, и с пр. Цель такой помощи – не сделать эту семью зависимыми от нас до конца света, но помочь ей постепенно стать на ноги, обрести независимость, чтобы они таким же образом начали помогать и другим. Нет большей радости, чем видеть исцеление семьи – одной, другой, третьей. Так исцеляется поместная община, так исцеляется народ.

И тогда боль и страдания, разделенные на количество таких принимающих семей, и умноженные на любовь, милость и благодать Христа, будут исцеляться по мере прохождения пути. И тогда, разделяя боль и страдания друг друга, мы явим миру любовь Христа через единство Тела, чтобы потом вместе радоваться и славиться не бренной временной славой, но вечной нескончаемой славой Христа. Однако проявить со-страдание, со-участие и со-переживание мы сможем только тогда, когда война станет нашей. Стать со-гражданами, со-трудниками, со-наследниками здесь и в Царстве Божьем мы сможем только тогда, когда война станет нашей... Молимся. Солим. Светим...

--

18 ноября 2015

Ровно, Украина