Николай Селезнев

Старообрядцы XVIII в. и "асирские христиане" Японии. 2006

Уйгуры-христиане и их религиозно-историческая судьба. 2005.

ИЗУЧЕНИЕ НАСЛЕДИЯ ЦЕРКВИ ВОСТОКА: НЕУДАЧНАЯ ПОПУЛЯРИЗАЦИЯ.

Ответ на публикацию А. Езерова «Ассирийская Церковь Востока. Краткий исторический очерк, с V века до наших дней и полемика с Н.Н. Селезневым»

Опубликовано на сайте Портал-Credo.Ru 02-08-2007

Cм. библиографию.

Прежде всего мне хотелось бы поблагодарить Андрея Езерова (далее АЕ) за время и внимание, уделенное им прочтению моих публикаций, написание достаточно пространной полемической статьи и высокую оценку, несмотря на критику, данную им моим работам. С сожалением, однако, приходится констатировать, что собственный текст написан АЕ с пренебрежением всеми стандартами академического дискурса: читатель не найдет здесь ни строго выдержанной логической связности, ни ссылок на источники сведений, ни отделения авторских предположений от достоверных фактов, ни точности при приведении цитат; местами АЕ пренебрегает даже элементарной грамотностью. Особенно огорчительно, что столь некачественный текст был создан человеком, претендующим на то, чтобы представлять традицию русского староверия, всегда, напротив, отличавшуюся бережным отношением к письменному слову и вниманием к деталям. Хотелось бы пожелать АЕ в будущем быть верным культуре избранного исповедания. Пока же мне остается только просить своего уважаемого оппонента довольствоваться в качестве моего ответа отдельными замечаниями.

Свое повествование АЕ начинает с удивительного сообщения, что освящение московского храма Ассирийской Церкви Востока "по просьбе самих ассирийцев благословил и возглавил сам Патриарх Московский и всея Руси Алексий II" (часть 1, абз. 2). Увы, это совершенная неправда. Патриарх Московский не возглавлял освящение московского храма АЦВ (к слову, в это время он находился в Беларуси). Не сомневаюсь, что община АЦВ была бы рада его посещению, но историческая правда такова: Алексий II в ассирийском храме никогда не был. С просьбой же об освящении община АЦВ обратилась, естественно, к своему Патриарху, Мар Дынхе IV, который, приехав с этой целью в Москву, и совершил освящение.

Затем АЕ выражает убеждение, что "методологически более правильно и целесообразно начать историю собственно Ассирийской Церкви с ее обособления, автономизации от Кафолической (Вселенской) Церкви. Именно тогда окончательно выявилась особенность, уникальность, индивидуальность ассирийской церковной традиции" (часть 1, абз. 13). К счастью, он, на время забыв о только что сказанном, этого не делает, а начинает с того, с чего, в действительности, и следовало: с рождения христианских общин в Парфянской империи, рассказа о персидских мучениках и культурном многообразии на Востоке. Снова вспоминает о своей методологии АЕ значительно позже (часть 1, абз. 33), заявляя, что "этот [Эфесский 431 г.] Собор, т.о., можно считать судьбоносным для АЦВ", т. к. "именно с этого момента мы можем рассматривать отдельно как историю отдельного, автономного от общего, целого сообщества историю Ассирийской Церкви Востока" (там же). Каковы же основания для такого утверждения? Они, как обычно, не приводятся. Эфесский собор 431 года в собрании соборных деяний Церкви Востока (Сунхадос) не упоминается ни разу - это несколько противоречит представлению о том, что он явился неким рубежом, не так ли? Да и глядя с "Запада", трудно представить себе, что при сознании столь четкого разделения в число святых мог бы попасть "несторианский" епископ - Исаак Ниневийский.

Далее АЕ подходит к центральной мысли первой части своей статьи. Кратко ее можно выразить следующим образом: Несторий был суров и прям, Кириллу же была свойственна дипломатичность и "широта мышления". "То, за что те же авторы ругают Кирила, - возмущенно восклицает автор, - и даже Златоуста (т.е. нетерпимость, "фанатство"), вменяется ими в заслугу Несторию! [...] Судя по всему, Кирил был куда дипломатичней Нестория, нравится это Н.Н. Селезневу или нет" (часть 1, абз. 30). Возмущение напрасно, здесь я согласен с АЕ: ничего хорошего в гонениях, развернутых Несторием против инакомыслящих, я не вижу, о чем у меня прямо и написано: "Для современного сознания притеснение инакомыслящих - явление компрометирующее того, от чьего имени они совершаются" (С. 25) - это обозначение авторской позиции АЕ "не заметил", увы. Очевидно, что не логично признавать похвальными бескомпромиссность и "ревность к Православию" (А.П. Лебедев) Иоанна Златоуста и в то же время за подобную же бескомпромиссность и "ревность к Православию" осуждать Нестория. Указание на это и было целью сопоставлений, понапрасну возмутивших моего критика. Что касается "дипломатичности" Кирилла Александрийского, то и с этим можно согласиться; "дипломатия" Кирилла - подарки-"благословения" двору, лесть Риму, раскол антиохийцам, погромы александрийским иудеям, ужасная смерть Ипатии - и вправду оказывалась действенной, "нравится это Н.Н. Селезневу или нет"...

Завершает первую часть своей статьи АЕ забавной фразой: "Вне Аравии встречаются арабы-христиане и сейчас" (часть 1, посл. абз.). Действительно, "встречаются". Например, чуть ли не целиком из арабов состоит Антиохийская Православная Церковь...

Итак, часть вторая. "Известно, - пишет АЕ, - что Бар-Саума лично участвовал в убиении монофизитских (яковитских) иноков" (часть 2, абз. 7). Откуда ему это известно, читателю предоставлено лишь гадать. Рискну предположить, что из статьи о Бар Савме, опубликованной в "Православной Энциклопедии" (IV, 349-350). Из этой статьи читатель может узнать, что сведения такого рода происходят из рассказов Симеона Бет-Аршамского и Михаила Сирийца - авторов, принадлежавших традиции, для которой Бар Савма - демонизируемый антигерой. В той же статье ее автор, А.В. Муравьёв, ныне также старообрядец, замечает, что оснований считать эти "предания" достоверными нет. Симеон рассуждает, по слову В. Райта, "с точки зрения самого резкого и узкого сектанта" (История сир. лит., 57), Михаил же - позднейший автор, сведения о Бар Савме которого не более чем пересказ старых легенд. Впрочем, Бар Савма в любом случае не мог убивать яковитских иноков, поскольку жил веком раньше Йакова Бурдеоно, сторонников и последователей которого и стало принято называть "яковитами".

Центральной полемической мыслью второй части является следующая. Приведя цитату из моей книги по христологии АЦВ, в которой говорится о "библейской предпосылке, заключавшейся в исповедании совершенной иноприродности Бога по отношению к мiру", унаследованной богословами антиохийской и восточно-сирийской традиций, АЕ затем заявляет, что "такой подход принципиально противоречит христианскому пониманию обоженья (см.: преп. Максим Исповедник, Симеон Новый богослов, св. Григорий Палама, вообще греческое мистическое и греко-славянское литургическое богословие, великие западные мистики, особенно XIII и XVI вв.)" (часть 2, абз. 11). Исповедание того, что Бог совершенно иной природы по отношению к мiру, противоречит всему перечисленному АЕ? Иначе говоря, все перечисленные, исповедуя "обоженье", придерживались воззрения, что человек, как часть мiра, не иной природы по отношению к Богу? Значит, той же самой? М-да...

"Можно только отметить ещё один, уже забавный, момент, - пишет далее АЕ. - У Нарсая неожиданно появляется тема "единой воли", т.е., единовольничества, монофелитства! (см. Христологию, с. 65). Единовольничество представляется антитезой несторианству [...]. Что ж, "змея укусила себя за хвост", крайности иногда сходятся?" (часть 2, абз. 12). Исповедание единой воли Христа появляется у Нарсая "неожиданно" только для АЕ; судящим о предмете не с наскоку известно, что и Несторий был исповедником единой воли; поскольку же в антиохийской традиции богословия воля традиционно считается проявлением лица, исповедание единой богочеловеческой воли Несторием лишь подтверждает его исповедание единого богочеловеческого лица Христа. Этот момент, неоднократно отмеченный у меня в публикациях о Нестории, АЕ "не заметил".

Уделяя далее внимание термину "кнома", АЕ замечает "Н.Н. Селезнёв и здесь верен себе и настаивает на классическом понимании термина кнома, близком к Феодору Мопсуэстийскому и Нарсаю" ... "Хотя на самом деле кнома [...] есть ипостась, а не природа" (часть 2, абз. 13). Затрудняюсь понять, что значит "на самом деле", но антиохийцам и богословам ЦВ свойственно то понимание термина "ипостась"/"кнома", которое зафиксировано в полном тексте Никейского Символа веры, где анафематствуется всякий, исповедующий, что Сын "из иной ипостаси или существа", чем Отец (гр.: "экс этерас ипостасеос и усияс"). То есть "ипостась" семантически сближена с "сущностью". Осуществившаяся, реализовавшаяся в бытии природа есть ипостась - таково "классическое" понимание, претерпевшее затем существенные изменения благодаря отцам-каппадокийцам и Халкидонскому собору.

Далее АЕ приводит образ-подобие: "Когда готовят настоящую ром-бабу или торт, то корж пропитывается ромом или, соответственно, коньяком, или мёдом, при этом корж, приобретая особые вкусовые качества, сам не становится ромом или коньяком или мёдом. Так и человеческая природа в Богочеловеческой ипостаси Христа не перестаёт быть человеческой, хотя и претерпевает некоторые изменения, освящаясь чрез соприкосновение с Божественной. Для Н.Н. Селезнева корж становится ромом, или коньяком или мёдом" (часть 2, абз. 14). Заключительная фраза АЕ бессмысленна, ибо, если бы речь шла о смешении, образовалась бы смесь, и не было бы тогда уже ни коржа, ни рома, ни меда. Но в данном случае продуктивнее пояснить, как ответили бы на приведенную аналогию представители антиохийской богословской мысли. Всё реально существующее, сказали бы они, существует в виде ипостасей. Если составляющие ромовую бабу (выпечка и ром) реальны и не смешаны, то они суть не что иное как ипостаси, пребывающие в единении. Ипостась выпечки пропитана ипостасью рома. При этом ромовая баба в своей внешности и проявлениях одна; внешность и проявления – это "лицо".

Перейдя к обрядности, АЕ замечает, "те айсоры, что жили у нас, под новообрядным влиянием используют "щепоть". Известен своим нерасположением к "раскольникам" и главный современный апологет несторианства в России г-н Селезнев"(часть 2, абз. 26). Было бы действительно ценно и интересно, если бы АЕ сумел найти объяснение тому, что "щепоть" используют отнюдь не только "те айсоры, что жили у нас", но и те верные Церкви Востока, которые живут на своей исторической родине и в других странах. Объяснение "нашим влиянием", при обращении взгляда на тех, кто были вне его, увы, вряд ли состоятельно. Что касается моего "нерасположения к "раскольникам", о котором снова "известно" АЕ неизвестно откуда, то поясню, что если под "раскольниками" имеются в виду "неофициальные" исповедания вообще, то см. выше, а если собственно староверы, то среди моих друзей есть несколько староверов, никогда не отмечавших у меня "нерасположения". "Раскольники" же - вообще слово не из моего лексикона. Кстати, моя книга о Нестории и ЦВ издана на старообрядческие деньги, "нравится это АЕ или нет"...

В третьей части статьи никакой центральной полемической идеи я не увидел. АЕ предлагает очередную часть исторического обзора, скомпилированного, как и прежде, из разных источников, причем АЕ не утруждает себя цитированием. О заимствовании из разных источников говорит хотя бы то, что в одном из абзацев нынешний Католикос-Патриарх АЦВ назван "мар Динха IV Ханайа" (часть 3, абз. 34), а уже в следующем - "мар Дынха" (часть 3, абз. 35). Попутно отмечу, что в действительности он Хананйа, а не Ханайа. Кстати, здесь же АЕ утверждает, что "Ашурский [sic] католикосат именуется Древняя Ассирийская Церковь Востока (ДАЦВ)", что неверно, т.к. слово "Ассирийская" в названии этой юрисдикции отсутствует. Походя брошенные замечания АЕ о недостаточно высокой духовности ассирийцев считаю недостойными комментария.

Завершая, хочу пожелать своему оппоненту продолжить изучение наследия Церкви Востока, к чему у него явно есть личная склонность, начав с знакомства хотя бы с азами сирийского языка. Искренне надеюсь, что дальнейшие публичные выступления АЕ будут оформлены менее легкомысленно.