Лиштанберже А. Рихард Вагнер. Поэт и мыслитель. М.: Алгоритм, 1997. 477 c.
Опись А, №20888. См. 19 век.
Перевод С.Соловьёва, его предисловие от декабря 1904 года. Анри Лиштанберже
Текст книги.
Мои заметки
Любовь тоже бывает рабская, а бывает свободная. Рабская – расслабляющее наслаждение, свобождная – источник победы, силы, красоты, героизма, самопожертвования. Разумеется, «свободная любовь» не означает «сплю с кем хочу», как «свободная страна» не означает «имею такого диктатора, какого захочу».
Легенда о возлюбленном, который исчезает, если поинтересоваться, тем, кто же он такой, известна повсюду. Зевс и Семела, Амур и Психея (свидание в темноте), рыцарь на лебеде - у Вольфрама Эшенбаха в «Парсифале» и в 1848 году у Вагнера в «Лоэнгрине». Орфей и Эвридике – тут наоборот, тут мужчина не должен оглядываться на женщину. Что это – высокомерное отношение к женщине (у Вагнера, кажется, именно так – мужчина изволит спасать несчастную Эльзу от клеветы и позора, носитель Грааля, высшего, снисходит к бессознательному, к инстинкту, воплощённому в женщине, которая не может это вполне оценить и молчать, не спрашивая документа). Или это инфантильная боязнь познать самого себя – ведь познать себя вполне можно лишь через того, кто тебя любит?
Вагнера ценили у Дрездене 1840-х за либеральные демократические тенденции – в том же «Риенци». Но Вагнер сочувствовал революционерам лишь в отрицании настоящего, капитализма, но на коммунизм он смотрел как на «самую смешную самую нелепую из всех доктрин» (Лиштанберже А. Рихард Вагнер. Поэт и мыслитель. М.: Алгоритм, 1997. С. 159).
Не был даже и либералом, потому что осуждал не только подконтрольность короля аристократии, но и подконтрольность короля народу.
Вагнер 14 июня 1848 в «Дрезденском журнале» печатает статью – программа революции – единение всего народа, избавление от касстовости. Уничтожкние денег, ассоциация производств. Жить по закону любви – отречение от эгоизма ради человечества и рода. «Иисус из Назарета» - реформаторские разочарования, это 1849 год – Иисус как одинокий и непонятый артист, смерть протест индивидуума против торжества зла. 8 апреля 1849 года – стать в «Фольксблаттер» - против буржуа, за фабричных рабочих. Общается с Бакуниным, который укрывался в Дрездене у Рекеля. В мае 1949 г. бежит в Цюрих – изгнание.
Позднее Вагнер под влиянием Шопенгауэра приходит к полному атеизму – нет даже демиурга. Человек лишь отражение природы. Надо вернуться к античному язычеству. Статья «Искусство и революция»: «Христианство делает законным земное существование без достоинства, без пользы, без радости и оправдывает его удивительной любовью к Богу. Этот Бог не поставил на земле человека для того, чтобы он вёл счастливое существование, сознавая свою силу, как напрасно учат влюблённые в красоту греки, но запер его здесь на земле в ужасной темнице» (Лиштанберже, 199).
Совершенный человек есть и совершенный эгоист, и совершенный альтруист, эти две стороны уравнивешиваются природой и любви.
«С чувством глубокого ужаса мы видим в нынешней хлопчатой мануфактуре наивернейшее воплощение духа христианства: к выгоде богачей Бог сделался промышленностью» (Лиштанберже, 203).
Человек призван быть богом на земле, вера в загробный мир лишь уводит в ложную сторону.
Разрыв между христианством Вагнера до 1848 и его же атеизмом после невелик, поверхностный – в догматы он не верил, он лишь искал форму для своих идеалов. Лист увещевал Вагнера: «Через Иисуса Христа, через безропотное страдание в Боге мы обретём спасение». Вагнер отвечал: «Я имею веру в будущее человеческого рода и основываю её просто на непреодолимой потребности. … Сегодня мы – жертва отчаяния и безумия, без веры в будущую жизнь. Но я верю в будущую жизнь – это я только что доказал тебе, - и если она за пределами моей жизни, то по крайней мере она не превышает того, что я могу чувствовать, мыслить, осязать и понимать: ибо я верю в людей – и ни в чём другом не имею нужды» (Лиштанберже, 208-210).
Но при этом Вагнер не издевался над верой Листа: «Как ты мог подумать, что твои щедрые излияния вызовут во мне усмешку! … Кто настолько лишён любви, тчобы думать, что единственно законная форма открыта ему?»
Музыка – путь к царству любви из царства Lieblosigkeit, царство отсутствия любви - истинная музыкальная драма возможна лишь в царстве любви.
Зигфрид – этот Фродо в кривом зеркале – борется с капитализмом Нибелунгов, златолюбием их – «Он является в развязке как бы искупителем-социалистом, пришедшим на землю для отмены царства капитала» (Лиштанберже, 263).
Главная идея тетралогии – Нибелунг должен был отказаться от любви ради золота, власти – об этом Вагнер писал Листу осенью 1851 года.
Вагнер не разделял взгляда Шопенгауэра на любовь как зло, поддерживающую волю к жизни (самоубийство из-за несчастной любви – у любовников, которым социальные условия не дают соединиться – Шопенгауэр считал противоречием по определению). Вагнер считал, что любовь ведет к смерти, погружает в иллюзию, растворяет «я», но ведёт к смерти, а не к проклятию – она ведёт к покою, своепго рода нирване («Тристан и Изольда»).
Вагнер считал, что христианство не удержалось на первоначальной высоте из-за инфильтрации еврейского духа (412). Еврейский дух сделал Иисуса потомков Давида, сделал христианство силой, соперничающей с государством и помогающей государству. Вагнер презирал официальное христианство, но в 1880 году в «Искусстве и религии» ставил христианство выше «браманизма» как религию для масс, а не только для элиты. Искусство есть одно с религией, но артист выше священника как посредник между божественной истиной и человеком. Артист перенимает эстафету у священника. Культ переходит из церкви в оперу. Церковь – это аллегории, примитивные.
«Рождённая в стенах церкви, музыка направила свой полёт через весь мир; она несёт всем людям добрую весть; наследница церкви, она утешает их в их действительных бедствиях, и звуки ее, которые нраходят себе доступ в самую глубь нашего существа, доносят до наших раздавленных сердец отдалённое эхо того царства мира и славы, куда зовёт нас наш божественный Спаситель» (Лиштанберже, 422).
Неверующих называл «обезьянами, прыгающими на дереве познания». Мистик. Из-за этого его считали декадентом.
