Священномученик Андрей Архиепископ Уфимский

Вестник “Русское Православие”, № 5(14), 1998, с.1-30.

От редакции: Жизнь и деятельность св.Новомученика Архиеп. Андрея (Ухтомского) является одной из многих нераскрытых страниц истории Катакомбной Церкви. О нем не любят говорить, и это несмотря на то, что сей Иерарх был ключевой фигурой в организации самой представительной и твердой ветви ИПЦ, "андреевской ". Ведь только "андреевская" Иерархия Катакомбной Церкви смогла просуществовать до наших дней, сохранив все ее традиции в первозданном виде, и в этом, как нам кажется, заключается главная причина, почему некоторые круги, причисляющие себя к "Русской Православной Церкви" столь заинтересованы в том, чтобы имя Вл.Андрея как можно реже встречалось на страницах церковной печати, разве что — в искаженном свете. Но теперь настало, наконец, "время сотворити Господеви".

В № 2 (11), 1998 Вестника "Русское Православие" были опубликованы материалы, опровергающие клеветническое обвинение Архиепископа Андрея в том, что он якобы оставил управление своей Уфимской епархией и перешел в старообрядчество, и некоторые другие обвинения. Ныне мы продолжаем знакомить читателей с жизнью и деятельностью святителя Истинного Православия, Владыки Андрея Уфимского. Надеемся, что нижеследующие статьи будут не последними на данную тему в нашем издании.

Профессор И.М.Андреевский
Архиепископ Андрей (князь Ухтомский)

Память 22 августа / 4 сентября (†1937)

Архиепископ Андрей, в миру Александр Алексеевич Ухтомский (из княжеского рода Ухтомских, происходившего от потомков Рюриковичей) родился 26 декабря 1872 года. Вместе со своим братом Алексеем (который стал известным ученым, а потом и тайным епископом) он получил высшее образование в Московской Духовной Академии, возглавляемой сначала Архиепископом Антонием (Храповицким), будущим Митрополитом и Первоиерархом Русской Зарубежной Церкви, и затем — Архиепископом Арсением (Стадницким), который стал Митрополитом Новгородским. Оба этих иерарха на Соборе 1917-18 гг. были выдвинуты первыми кандидатами на Патриарший престол.

После окончания академии молодой Александр Ухтомский, тогда 23-х лет от роду, принял монашеский постриг, и через четыре дня был рукоположен в сан иеромонаха.

Впоследствии, в проповеди перед своим рукоположением в Епископа, Владыка Андрей вспоминал, каким страхом он был объят, когда молодым монахом принял на себя такую ответственность: «Я испытывал ужасные муки с тех пор, как впервые услышал слова, произнесенные при рукоположении: “Прими этот Завет (Тело Христово) и блюди его целым и незапятнанным до последнего вздоха. В этом ты должен дать ответ в великий и страшный день Второго Пришествия Господа Бога и Спасителя Исуса Христа”. Я думал так: “Как я могу хранить этот великий Завет, который был доверен мне, Тело Христово, если я не могу даже хранить себя?” Я чувствовал тогда, что Святые Тайны Евхаристии были, поистине, пламенем, попаляяющим недостойных. Целых два года я не находил мира, совершая Святые Тайны, и трепетал от страха пред моим недостоинством, готовясь оставить это великое и благоговейное призвание. Но встреча с великим батюшкой Иоанном Кронштадтским спасла мою душу от последующей скорби, муки и продолжения почти болезненной борьбы в моей душе. Когда я спросил его совета, Отец Иоанн сказал: “Да, мы все виновны перед Святыми Тайнами, но мы должны быть верны нашему священному долгу ради послушания Святой Церкви. Оплакивая наши собственные грехи, мы должны, тем не менее, исполнять волю Христовой Церкви и следовать распоряжениям Церкви, которые мы узнаем через наших Архипастырей”. Эти слова Отца Иоанна были поистине целительным бальзамом для моей израненной и грешной души, которая терзалась в различных сомнениях; они установили мое мировоззрение и указали мне путь в жизни; я начал понимать его только как самое точное исполнение послушания Церкви, как самый совершенный способ служения Святой Церкви, народу Божию и людям Божиим, которые были искуплены драгоценной Кровью Христовой».

В 1899 году иеромонах Андрей принял сан архимандрита и был назначен смотрителем Казанской миссионерской школы. Он начал свою работу православного просвещения молодым иеромонахом еще в Осетии, в миссионерской семинарии. Его все глубоко уважали и любили. Вскоре он стал широко известен своим милосердием к бедным и нуждающимся. Также стало известно, что будучи занят самой активной общественной деятельностью, он вел строгий аскетический образ жизни: проводил ночи в молитве, используя для короткого отдыха жесткую кровать без одеяла и подушки, всегда постился, никогда не ел даже рыбы. Когда его состоятельные почитатели дарили ему корзины со свежими фруктами, то он немедленно раздавал их семинаристам и детям. Люди изумлялись, видя, что он употребляет только две-три просфоры и несколько стаканов чая в день, никогда не жалуясь на болезнь или недомогание. Напротив, его работоспособность и активность были поразительны.

Приняв сан архимандрита, он стал настоятелем старинного Свято-Преображенского монастыря в Казани и также основал женский монастырь для татарок. Он был замечательным духовным наставником, печатал журналы и брошюры, организовывал миссионерские съезды.

Однажды в революционный 1905-й год рабочие порохового завода в восьми милях от Казани подняли мятеж под воздействием коммунистической пропаганды и убили одного из восьми директоров завода. Бочка взрывчатки взорвалась, выбив все стекла в близлежащих домах. Архимандрит Андрей тотчас же вскочил на лошадь и, рискуя собственной жизнью, поскакал на завод. Там он взобрался на возвышенное место и спокойно стал ждать, когда утихнет бушевавшая толпа людей. Они смеялись над ним, проклинали, швыряли в него грязью и гнилыми яблоками; но он стоял тихо, взирая на них, и спокойно молился. Толпа, видя его безстрашие и миролюбие, постепенно стихла; и тогда архимандрит начал говорить. Его речь была короткой, но настолько сильной и властной, что все раскаялись, осознав, какой грех они совершили, убив невинного человека. Они освободили других директоров и возобновили работу после того, как проводили архимандрита Андрея с великим уважением назад в монастырскую обитель.

В скором времени, в 1907-м году, он был рукоположен в епископа Мамадышского, викария Казанской епархии, с сохранением прежних обязанностей. В 1911 году Епископ Андрей был переведен в Сухуми на Кавказ, но в 1913 году получил назначение на кафедру Уфимской епархии, северо-восточней Казани, где было немало мусульманского населения.

Владыка Андрей много ездил в миссионерских, просветительских целях. Его знали и любили по всей России. В 1917 году он являлся одним из первых кандидатов на кафедру Петроградского Митрополита, но тогда большинством голосов на нее был избран Архиепископ Вениамин (Казанский), разстрелянный в 1922 году. Предчувствуя приближение революции, Владыка Андрей призывал всех православных верующих объединиться вместе за Помазанника Божьего, Царя; но в то же время он высказывался против угнетения бедных богатыми и показывал себя верным учеником Митрополита Антония в справедливой критике Синодальной системы церковного управления и призывал к возстановлению Патриаршества и подлинной соборности. Когда произошла февральская революция, Епископ Андрей был одним из немногих иерархов, открыто отказавшихся поминать за богослужениями "Временное правительство", узурпировавшее власть в России. Большевицкий переворот воспринял отрицательно, и, видя его истинную сатанинскую сущность, начал призывать народ к формированию православного правления. В 1920 году он был впервые арестован, и хотя освобождался несколько раз, но по-настоящему он на свободе больше не был, будучи перемещаем из одних тюрем и ссылок в другие.

Но люди все равно не забывали о нем и многие старались увидеться с ним в тюрьме или доставить ему передачу. Всякий раз, когда его отпускали к пастве, это было целым событием для людей. ГПУ пыталось использовать его популярность для того, чтобы выявить и уловить наиболее ревностных из православных. Однако, Владыка Андрей был столь осторожен и благоразумен в своем поведении, что все эти попытки окончились неудачей.

Замечательной была борьба Архиепископа Андрея против "Живой Церкви". В этой борьбе мученическими венцами увенчались некоторые его духовные дети. История об одной из них достигла зарубежья.* Еще более замечательной стала его борьба с "сергианством", которое Владыка открыто назвал предательством Церкви. Когда Митрополит Сергий в 1927 году издал свою Декларацию, провозглашавшую "конкордат" (союз) с безбожным государством и обещавшую различные свободы, Владыка Андрей находился в ссылке в районе Асхабада (Кзыл-Орды, — испр.ред.). Но даже оттуда он забил тревогу, призывая народ не доверять Митрополиту Сергию и предрекая, что все "обещания" будут нарушены и последует еще большее порабощение Церкви государством. Сначала, как свидетельствует бывший житель Уфы, казалось, что действительность противоречит словам Владыки, и поэтому число его последователей стало сокращаться. Но в скором времени его влияние и авторитет усилились, и его последователи возглавили церковное движение в Уфимской области.

* См.: "Студентка Валентина" в книге прот. М.Польского. Новые мученики Российские. Т.2, с.253-254.

В начале 1930 года в течение нескольких месяцев было закрыто вдвое больше церквей, чем за все время, предшествовавшее "легализации" Митрополита Сергия. Налоги на Церковь увеличились в пять раз. Церковные люди, освобожденные из тюрем за принятие ими Декларации были вновь арестованы. Одним словом, сергианство ничего не выигрывало, потеряв при этом свободу совести.

Верные теперь увидели правоту Владыки Андрея, и он возглавил катакомбную, подпольную Церковь в Уфе, уведя ее в глубокую "пустыню". Эта Церковь начала жизнь, которую можно сравнить лишь с жизнью исторической катакомбной Церкви первых христиан. Люди собирались на молитву в ночное время в пещерах, лесах, в заброшенных деревенских домах до рассвета. Несмотря на постоянные аресты и ссылки, Владыка Андрей укреплял Церковь, рукополагал епископов и священников и вдохновлял примерами святых на подвиг мученичества, равный подвигам великомучеников древней Церкви.*

* См.: "Лидия и воины Кирилл и Алексий" в книге прот. М.Польского. Указ.соч. Т.2, с.249-253.

Заслуживает особого внимания еще одна сторона широкого и многостороннего миссионерского поприща этого замечательного архиерея-исповедника: Владыка Андрей являлся одним из самых видных единоверческих деятелей. Как и многие иерархи, его современники, он считал клятвы, наложенные Московским Собором 1666-67 гг. на старообрядцев, несправедливыми и ратовал за скорейшее их аннулирование. По благословению Патриарха Тихона Архиепископ Андрей совершил несколько исторических актов возсоединения с разными группами старообрядцев и, таким образом, они тоже вошли в Катакомбную Церковь, которая оставаясь духовно свободной, продолжала расти к великому безпокойству ее врагов. "Многие не верят, что существуют катакомбы, — заключает свидетель из Уфы, — пусть не верят. Существование духовного мира также отрицается глупцами, но из-за этого он не перестает существовать. Кажется, гонения на последних христиан превосходят гонения на первых".

О последнем периоде жизни Владыки Андрея имеется описание его соузника:

В мае 1932 года я был переведен из внутренней тюрьмы ГПУ в госпиталь изолятора, отделения цинговых больных Бутырской тюрьмы. Через два дня Архиепископ Андрей Уфимский, который был доставлен в Москву из Казахстана по окончании срока ссылки, был переведен в это же отделение. До этого, с февраля 1932 г. до мая он содержался во внутренней тюрьме ГПУ в одиночке, а затем 4 дня, поскольку не было другого места, — во втором отделении для душевнобольных, затем несколько дней — в пятом отделении (венерическом) и, наконец, его перевели в четвертое (цинговое) отделение, так как он действительно болел цингой. В 1920 году я был с Владыкой Андреем в Омской тюрьме. Теперь его трудно было узнать. Почти не осталось волос на его голове и лице, в результате цинги почти все волосы у него выпали. Он стал совершенно дряхлым, худым, но как и прежде, оставался смиренным, добрым, ободряющим и отзывчивым. Он обвинялся в организации нелегальных православных общин (т.е. Катакомбной Церкви), которые были против советского закона, и также — в агитации и пропаганде против большевизма. В тюремной камере Владыка Андрей своими рассказами обычно приковывал к себе всеобщее внимание. И нужно отметить, что он имел такое влияние на всех заключенных, даже на уголовников и безбожных коммунистов, что никто в его присутствии не решался богохульствовать и кощунствовать. Владыка реагировал на любые проявления несправедливости в тюрьме (за что не раз его лишали передач, присланных друзьями). Главного архиерея Советской России, главу Московской Патриархии, Архиепископ Андрей считал предателем Христа. К тюрьме, наказанию и другим злоключениям он относился спокойно, стойко и больше страдал за тех, кто был рядом с ним, чем за самого себя. На своих соузников он имел ободряющее влияние. Большие посылки присылали ему местные жители, как только узнавали о его прибытии в тюрьму. Посылки не всегда ему передавало тюремное начальство, но и те, которые он получал, он разделял с теми, кто не получал ничего. В 1937 году он был расстрелян в Ярославском политическом изоляторе.

Так закончился земной путь Владыки Андрея, его голос умолк. Его могила вместе с сотнями других жертв погребена под страшными темницами мрачного мира советского атеизма. Но память о нем осталась живой, свежей, благоухающей красотой истинного христианского мученичества и исповедничества.

На обороте портрета, который он подарил в 1912 году одному человеку, подвергшемуся скорби, он своей рукой написал короткие слова ободрения, которые сходят к нам сегодня, исполненные смысла, словно из лучшего мира, в котором он теперь пребывает: «Я плачу, люблю и молюсь».

ВНИМАНИЕ: НИЖЕСЛЕДУЮЩИЕ МАТЕРИАЛЫ В ОСНОВНОМ - ЯВНАЯ ФАЛЬШИВКА, ИЗГОТОВЛЕННАЯ А.СМИРНОВЫМ. ПОЭТОМУ И ПРОИЗВОДЯЩИМИ ВПЕЧАТЛЕНИЕ ПОДЛИННЫХ МАТЕРИАЛАМИ ЛУБЯНКИ СЛЕДУЕТ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ОСТОРОЖНО. - ПРИМ. Я. КРОТОВА, 2005 Г.

«НЕ ХОРОНИТЕ МЕНЯ ЗАЖИВО...»

Судьба Владыки Андрея, архиепископа Уфимского (князя Александра Алексеевича Ухтомского)

В конце 1991 в Москве в продаже появилась выпущенная издательством "Терра" книга М.Л.Зеленогорского (Гринберга) "Жизнь и деятельность архиеп. Андрея (кн.Ухтомского)". Событие — более чем отрадное, ибо до того полных публикаций о человеке сем никто не предпринимал. Текст сей книги был известен в самиздате еще в 1981 и уже тогда вызывал нарекания у т.н. "андреевцев" из-за некоторых неточностей, хотя само появление было приятно. Не секретом было также то, что само сие изследование носило характер социального заказа: концептуальный интерес проявила "Рогожка" (белокриницкое старообрядчество), а финансировалось издательским отделом Московской Патриархии. Однако, даже сквозь такой фильтр просматривалась церковная правда — абсолютно нелицеприятная ни для кого.

Фигура архиепископа Андрея Уфимского — более, чем крупная в церковной истории ХХ века, — долгое время являлась "фигурой умолчания", посему хотелось бы дать о нем некоторую биографическую справку.

Архиепископ Андрей Уфимский, в миру князь Ухтомский Александр Алексеевич, родился 26 декабря 1872 года в имении Вослома Арефской волости Рыбинского уезда Ярославской губернии. После пятого класса гимназии поступил в Нижегородский имени графа Аракчеева кадетский корпус. После встречи со св.прав. о.Иоанном Кронштадтским принял окончательное решение о служении Богу и по окончании кадетского корпуса поступил в МДА в 1891. Духовный сын митрополита Антония (Храповицкого). 2.12.1895 пострижен в мантию с именем Андрей митрополитом Антонием (Храповицким). 6.12.1895 рукоположен в иеромонаха. В 1897 — инспектор Александровской миссионерской семинарии в Ардоне, активный просветитель Осетии. 1899 — архимандрит. С 1899 — наблюдатель Казанских миссионерских курсов, активный миссионер среди татар и других волжских народов. 4.10.1907 хиротонисан в епископа Мамадышского, 3-го викария Казанской епархии. С 25.6.1911 переведен на Сухумскую кафедру, основатель нескольких горных монастырей и скитов, активный миссионер среди абазинов и сванов. С 22.12.1913 — епископ Уфимский и Мензелинский. С июля 1916 ввел в своей епархии "Правила для избрания настоятелей храмов Божиих Уфимской епархии". 14.4.1917 — член Святейшего Синода. Участник Поместного Собора 1917-18, активный участник по возсоединению старообрядцев; председатель Съезда единоверцев. С апреля 1918 сотрудничает с Государственным совещанием членов Учредительного собрания. С января 1919 — первоиерарх всех единоверцев. В 1919-20 — руководитель духовенства 3-й армии Колчака. Член Сибирского Собора. 28.2.1921 арестован в Омске за проповедь, этапирован в Москву, где освобожден 25.2.1922. Активный борец против обновленчества, 18.5.1922 объявляет Уфимскую епархию автокефальной. 1923 — арестован, осужден к ссылке на три года в Среднюю Азию: вначале Асхабад, после Ташкент, потом Теджен. Начинает множество тайных поставлений в епископы и священники, в том числе и за пределами своей епархии. Принятие митрополитом Петром (Полянским) звания Местоблюстителя счел узурпацией. 23.8.1925 возсоединил часть старообрядцев-беглопоповцев. Центральную церковную власть в Москве не признал, призвав к образованию нелегальных приходов и монастырей. 14.6.1927 вызван в Москву, где арестован и выслан в ссылку в Кзыл-Орду. Резкий и непримиримый антисергианец. 4.10.1928 арестован, осужден ОСО ОГПУ. 18.1.1929 на три года этапирован в Ярославский политизолятор. С 8.10.1931 находился в Москве при храмах непоминающих, с 28.2.1932 — при белокриницком храме. 10.3.1932 арестован, осужден ОСО 7.7.1932 к ссылке в Алма-Ату. Весной 1934 арестован, этапирован в Москву, осужден ОСО ОГПУ на три года политизолятора, где вновь осужден ОСО НКВД 27.3.1937 еще на три года.

Такова была жизнь сего святителя — безкомпромиссного, нелицеприятного, обладавшего той огненной любовью, о коей говорили, что он в "духе Илии-пророка". Почти невозможная жизнь: после гражданской войны он пробыл на воле не более полутора лет, а все остальное время находился в "узилищах и теснотах". Но никто точно не знал одного: дня мученической кончины Владыки Андрея. По мнению Московской Патриархии, основанному на неких данных своего "ликвидатора" митрополита Мануила (Лемешевского), — в 1944 в архангельских лагерях. Ныне же я держу в руках его последнее дело — расстрельное — № 506489; оно совсем тоненькое, оно занимательно и удивительно. Итак:

СПРАВКА о прошлой к-р деятельности Ухтомского Андрея Алексеевича. Занимался объединением церковников всех направлений (старообрядцев, сектантов, православных и пр.), из представителей которых создавал нелегальную к-р организацию для борьбы с Советской властью. Неоднократно был репрессирован, в частности, Ос.Сов. 7.7.32 г. выслан в Казахстан сроком на 3 года, до этого отбывал заключение в Политизоляторе 3 года на основании постановления Ос.Сов. ОГПУ 18.1.1929 г., после отбывания ссылки постановлением Ос.Сов. от 14.5.34 г. заключен в тюрьму на 3 года, по отбытии срока наказания за к-р деятельность в тюрьме приговорен Ос. Сов. НКВД 27.3.37 г. к тюремному заключению на 3 года.

Начальник Ярославской Тюрьмы ГУГБ
Лейтенант Гос. Безопасности
БОБКОВ (подпись).

Что же, занимательная справка, хотя и бредовая отчасти, — нет, Владыка Андрей экуменистом не был, объединял он только на основе ИСТИННОГО ПРАВОСЛАВИЯ, ибо являлся тем, кого ныне в Греции называют зилотом, отчего его самого обновленцы и сергиане часто называли "сумасшедшим сектантом". Далее следует "Выписка из протокола Комиссии при Коллегии ОГПУ от 14 мая 1934 г."

Слушали: дело №...... по обвинению гр.УХТОМСКОГО Андрея Алексеевича по ст. 58/10, Пст.УК.

Постановили: УХТОМСКОГО Андрея Алексеевича заключить в места лишения свободы, подведомст. ОГПУ, сроком на ТРИ года, считая срок с 22/IV — 34 года.

Секр. Коллегии ОГПУ (подпись).

Дальше обнаруживаю "Выписку из Протокола Совещания при Народном Комиссариате Внутренних Дел СССР от 27 марта 1937 г."

Слушали: смотр дела 602089 УХТОМСКОГО Андрея Алексеевича, ос.пост. Ос.Сов. от 7.VII.32 г., по ст.58-10 УК к ссылке в Казахстан, сроком на 3 г. и по пост. Ос.Сов. от 14.V.34 г. по ст.58-10-11 УК к закл. в места лишен.свободы подведомст. ОГПУ сроком на 3 года.

Постановили: УХТОМСКОГО Андрея Алексеевича — за к-р деятельность — приговорить к тюремному заключению, сроком на ТРИ года, сч. срок с 22.III.37 г. Дело сдать в архив.

Отв.Секр.Ос.Сов. (подпись).

На обороте сего листка читаю полную юмора надпись, сделанную рукой Владыки Андрея: "Горько оплакиваю Советскую юстицию и до сих пор уверяю, что никакойконтр-револ. деятельностью не занимался. 1937 апр. 9. Ухтомский". За сим следуют подшитые рапорты надзирателей, весьма занимательные, но жуткие.

Довожу до Вашего сведения, что на прогулке заключен.УХТОМСКИЙ говорил ОДИНЦОВУ, что в газетах пишут, предлагают Германии вступить в лигу наций и заключить пакт о ненападении с Советским Союзом, что сама лига скоро развалится и Франция хочет выходить из лиги наций, если лига наций провалится, то Германия с удовольствием вступит и покажет мелким прибалтийским Государствам. О чем доношу до Вашего сведения.

7/IV-36 г. БАЛАГАЕВ.
Верно: Нач. Канцелярии (Виноградов).

Довожу к сведению, что заключен.УХТОМСКИЙ связывался с отбыв.наказание, был однажды случай, когда с прогулки принес записку и в присутствии меня ее сжег, но мне не отдал.

19/I-37 г. Надзират. Ком. отд. КУЗЬМИН.
Верно: Нач. Канцелярии (Виноградов).

Настоящим доношу Вам, заключенный УХТОМСКИЙ прибыл в нашу тюрьму второй раз, и когда я заполнял на его карточку формуляр в дежурке он притворился больным, и сам подвинулся к столу ближе, и говорит: будьте добры сказать, где поп ЛАДОХА, куда он отбыл? Я ответил, что это не относится к заполнению Вашей карточки, и тогда он стал молиться. Когда он сидел в камере 138 и увидел проходящего по коридору закл.ПЕПЕЛЯЕВА, то в уборной во время оправки он рассказывал СЕРЕБРЯННИКОВУ, что во время гр.войны он УХТОМСКИЙ и др. собирали средства для армии ПЕПЕЛЯЕВА и поддерживали его, о чем было раньше писано. Были еще такие разговоры, что сижу и сам не знаю за что. Собирал сухарики по деревне, вот и все, за что сижу. На прогулках в праздники, как рождество и пасха, он обращался ко всем с поздравлением и призывал всех заключенных праздновать великие праздники, как то: НОВОСЕЛОВА, АДЕРКАСА, ЕФРЕМОВА и др.

22/VIII-37 г. Деж. Пом. Нач. АРАПОВ.
Верно: Нач. Канцелярии (Виноградов).

Архиепископ Андрей имел знакомство с проф. М.А.Новоселовым еще до революции. Новоселов уже в 1923 был тайным епископом с именем Марк, подобно Владыке Андрею и своему духовному наставнику архиепископу Феодору (Поздеевскому) вступив в конфликт с патриархом Тихоном из-за компромиссов того с обновленцами и большевиками, а в 1927 стал одним из самых видных антисергиан, за что жестоко поплатился. Удивительно, что вновь, после многолетнего перерыва, Владыка Андрей и Новоселов встретились лишь и политизоляторе, и то на прогулках. Увы! — такова жизнь мучеников и исповедников нового времени. Еще более изумительна фигура "попа Ладохи" — правильно схиепископа Петра (Ладыгина), одного из немногих выживших в гонениях соработников Владыки Андрея. Малограмотный, 1861 г. рождения, он был афонитом, участвовал в имяславском разбирательстве, настоятельствовал в Одессе в Андреевском подворье, а в 1923 во время баталий с обновленцами увезен в Башкирию. Поставлен в 1925 в архиереи в Ср.Азии. Он много сидел и постоянно скрывался, всегда жил нелегально и скончался лишь в 1957, до того весьма укрепив Катакомбную Церковь.

И вот, наконец, в моих руках пожелтевший листок, на коем значится: "Выписка из протокола № 6 судебного заседания тройки Упр. НКВД Ярославской обл. от 3 сентября 1937 г."

Слушали: Дело Яросл. тюрьмы ГУГБ НКВД № 8 УХТОМСКОГО Андрея Алексеевича 1872 г.р. урожен. г.Рыбинска, служит.культа — архиеп. быв.князь. Постановили: УХТОМСКОГО АНДРЕЯ АЛЕКСЕЕВИЧА РАССТРЕЛЯТЬ.

Секретарь тройки: (АНТОНОВ) — подпись.

Все — и больше ничего. Казнен на следующий день. Странное дело даже для 1937 — в нем нет ни обвинений, ни показаний — ничего, что в общем указывает на специальное распоряжение из Москвы, ибо совершенно очевидно: казнь заключенного политизолятора вне прямой компетенции областной тройки НКВД, — се есть прерогатива высших чекистских инстанций. К тому же не забудем, что 1937 — последний год "безбожной пятилетки", когда религия, по мнению ВКП(б), должна отмереть, — в первую очередь "главари непримиримых".

Еще в деле имеются два частных письма Владыки Андрея своей сестре Марии, с коей до 30-х годов он практически не поддерживал отношений по причине ее пробольшевистских настроений. Очень теплые, воистину пастырские письма, кои так и не дошли до адресата, так как были перехвачены. Владыку Андрея за глаза называли иерархом Церкви в пустыне, памятуя слова о Жене, убежавшей в пустыню, в место, уготованное от Бога (Откр. 12:6). И такое совершенное одиночество и безкомпромиссность не просто характерны для него, то — его духовная жизнь. Но к одиночеству внутреннему безбожники добавили одиночество внешнее: чрез отъятие соработников, кончая заключением его самого в одиночную камеру. И такая жизнь в одиночке читается в письме: "...Я жду писем от тебя потому, что у меня новостей никаких не может быть. Даже воробьи перестали летать на мое окно. Единственный мой собеседник — комар, который ухитрился прожить со мною всю зиму. Итак, я могу только отвечать, Правда? А отвечать мне не на что, п.ч. в это время ты ждешь моих писем... Ведь хоть что-нибудь новенькое сообщить можешь только ты, — а уж никак не я". В сем же письме, кое он подписал "грешный брат Христоном", есть еще один важный пассаж о настоящей любви, той огненной любви, кою знал и коей жил Владыка Андрей: "Ты не хочешь моего письма даже показывать тете Фале?.. Этого еще не доставало! Мне хочется, чтобы тетя Фаля знала, как я ее ценю, как глубоко ей признателен и как люблю ее, а ты хоронишь от нее мои чувства? — Да не хорони ты меня заживо! Меня хоронила Екатерина Петр., хоронила Лидия, хоронили еще многие. И все "любя"... Все они поголовно советовали мне "быть осторожнее"... Т.е. если бы я залез под койку и вылезал оттуда для того, чтобы кушать и отправлять естественные потребности, то это и был бы верх счастья и удовольствия для их любящих сердец... Так бы это любящие сердца меня и похоронили, если бы не нашлись истинно-христианские сердца, — которые предпочли мои страдания моей смерти заживо... Итак, не хорони меня и читай мои письма тете Фале. Не устраивай еще цензуры над моими письмами, — достаточно и одной (в Т.Ос.Назначения)!"

Он был очень смел как архипастырь, и то, что он нес в себе "дух Илии-пророка", не давало никому вокруг него успокоиться: его или любили такой же любовью, или ненавидели люто. Еще в 1920-х годах он безстрашно ответил конформистски настроенным клирикам: "Я — епископ тем, кто меня признает, кто помогал мне и кормил меня все годы моих ссылок и заключений". Он был великодушен и милостив, но в правде церковной стоял насмерть: обновленцы и сергиане им были анафематствованы, их "таинства" — таинствами не считались, митрополита Сергия (Страгородского) он назвал "лже-главой лже-патриаршей лжецеркви", а сергианскую паству — "еще не оглашенной толпой". И се есть не экстремизм, — увы! — се есть только лишь нелицеприятная правда, окончательно проявившаяся в современном духовном уродстве советских людей.

Так кто же для церковной истории ХХ века Владыка Андрей Уфимский? Крупный миссионер и переводчик, реформатор синодальных установлений в Уфимской епархии, первоиерарх единоверцев и возсоединитель иных старообрядческих течений. Нет, сего не достаточно. Что ж, он совершенный нонконформист: он в конфликтах за церковную правду до революции с синодальной бюрократией, после революции — с обновленцами, с колеблющимся Патриархом Тихоном, с узурпатором митрополитом Петром (Полянским), с сергианами. Однако, он имеет еще одну сторону личности, кою всячески пытались обойти многие и умолчать: он — основатель самого мощного объединения в Катакомбной Церкви, ибо из 40 поставленных им епископов и их ставленников, до 1981 дожил епископ Владимир (барон фон Штромберг), а до 1984 — один из последних единоверческих епископов — Меркурий (Котлов). Догматическая четкость и чуткость и экклезиологическое видение оказались невыносимы не только для Московской Патриархии и разных лжекатакомб, столь пышно ныне расцветших, — увы! — сие оказалось невозможным даже для РПЦЗ, прежде прославившей его в сонме свв. новомучеников Российских, а ныне готовой его деканонизировать! О, безумцы! — они хотят отъять то, что прославлено гораздо ранее 1981 в катакомбах ИПХ. Ныне же вместе со всей Катакомбной Церковью истинно-православных христиан воспоем тропарь святому новомученику Андрею, архиепископу Уфимскому:

О Иерарше Церкве пустыни, мужу прозорливый и о Бозе ревностный, безстрашный проповедниче и обличителю безбожных и злых, истиннаго Православия прекрасный адаманте и торжество, делами и поученьми твоими живимся вси, и подвиг твой огненный чтим, о Андрее, архиерее старче досточудне, умоли Великаго Архиерея спастися душам нашым.

Предание о мученической кончине Архиепископа Андрея Уфимского

Архиепископ Андрей — один из очень известных катакомбных иерархов <...> был расстрелян в Ярославском изоляторе. Об этом расстреле ходит живое предание в связи с чудесным знамением, бывшем при этом. Перед расстрелом Архиепископ попросил разрешения помолиться. Палачи дали несколько минут осужденному. Владыка стал на колени. И как бы облако покрыло его и он исчез из вида. Исполнители казни так растерялись, что совершенно не знали, что и делать. Убежать он не имел возможности, и в то же время его не было... И только примерно через час святитель оказался стоящим на коленях в пламенной молитве на прежнем месте, как бы покрытый светлым облаком, которое быстро рассеялось. Убийцы были рады, что жертва перед ними, что им не придется отвечать за исчезновение, и они поторопились привести в исполнение приговор...

Архиереи, ставленники Архиепископа Андрея

Предчувствуя надвигающуюся на Россию бурю революционных событий, Владыко Епископ Андрей еще до большевицкого переворота начинает готовить Русскую Церковь к уходу в "катакомбы", — единственному пути, который в условиях жесточайших гонений от антихриста позволил бы сохранить Православие в России от полного духовного и физического уничтожения.

При встрече в 1922 в Москве со Святейшим Патриархом Тихоном еп.Андрей получает от него особое благословение совершать тайные от властей епископские хиротонии для Катакомбной Церкви, в особых случаях — даже единолично, и на протяжении последующих 11 лет ревностно воплощает в жизнь это богоугодное дело. В замысел архиеп.Андрея входило рукоположить как можно большее число тайных архиереев, как в своей епархии, так и, если потребуется, по всей стране. Вл.Андрей часто ставил в пример древнюю Карфагенскую Церковь, равную по территории примерно 7 российским губерниям, но в которой в V веке действовали 454 епископа. Исходя из такой практики, он старался рукоположить архиереев не только во все областные города Уфимской епархии, но и по деревням. Таким образом святитель Андрей обезпечил сохранение канонической истинно-православной иерархии Русской Катакомбной Церкви до наших дней.

Кто же был этим иерархом-мучеником поставлен на дело архипастырского служения в новых скорбных обстоятельствах, в которые промыслительно поставил Господь Исус Христос свою Церковь?

Епископ Евагрий (Дрентельн), иерарх Катакомбной Церкви, мученически погибший в начале 1997, нашел в ее архивах письма архиеп.Андрея с указанием имен и количества архиереев, в хиротониях которых, начиная с 1917, Вл.Андрей лично принимал участие. К тексту одного из этих писем еп.Евагрий сделал следующую пометку: "Письмо датировано 1933.31.12(7) (месяц нечитаем). Оно направлено некоему о.Аркадию. Видимо, существовал запрос из общин. В письме все епископы названы лишь по именам с годом хиротонии. Всего имен 37, что не совпадает с другим письмом, где указано количество в 42 человека (на 1932!). Вероятно, Вл.Андрей перечислял не хронологически, а кого вспомнил, причем, кого-то не вспомнил или не захотел вписать в перечень. Очевидно, здесь не указаны, кроме 2-3, его совместные со старообрядцами ставленники".

Остальные данные об этих архиереях удалось частично возстановить из других источников, и они с течением времени пополняются и уточняются. Точное количество ставленников архиеп.Андрея, как следует из сопоставления сведений обоих писем, — 47 епископов.

Текст Архиеп.Андрея: "После переворота я поставил около 40 епископов. Их имена:

Таблица. Другие материалы Смирнова, излагающие его собственные концепции, опущены.