Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 

Климент Александрийский

СТРОМАТЫ

К оглавлению

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

XVII

Пассажи из Письма к Коринфянам Климента Римского

(105, 1) Апостол Климент в Послании к Коринфянам, рисуя образ гностика, говорит: (2) «Разве каждый, кто имел с вами дело, не подтвердит вашу совершенную и непоколебимую веру; не удивится вашему благоразумному и скромному благочестию; не прославит ваше беспрецедентное гостеприимство; и не благословит ваш совершенный и уверенный гносис? Вы поступаете во всем нелицемерно и в соответствии с заповедями Божиими», и так далее. (3) Далее говорится: «Посмотрим на тех, кто сослужил верную службу его великой славе. Вспомним Еноха, который был вознесен за свое послушание и праведность; и Ноя, кто спасся благодаря своей вере; и Авраама, который за свою веру и гостеприимство был назван другом Бога и стал отцом Исаака». (4) «За свое гостеприимство и благочестие Лот был спасен из Содома». «За свою веру и гостеприимство была спасена проститутка Рааб». «Все вытерпели ради веры и ходили в овчине и козьих шкурах, проповедуя царствие Божие. Звали этих пророков Илья, Елисей, Иезекиил и Иоанн». [209]

(106, 1)  Авраам, который за свою праведность был назван другом Бога не возгордился, но сказал скромно: «Я прах и пепел». [210] (2) Также написано: «Иов был непорочен, справедлив, богобоязнен и удалялся от зла». (3) Он сумел преодолеть искушение силою терпения, исповедовал Бога и был им признан. Из смирения он говорит: «Никто не чист от грязи, даже если прожил всего один день». [211] (4) И Моисей, «верный слуга во всем своем доме», обратился к тому, кто вещал из куста: «Кто я такой, что ты посылаешь меня? Речь моя невнятна и язык коряв», чтобы передать Божественный глагол человеческими словами. И еще: «Я всего лишь дым из котла». «Ибо Бог отвергает гордого и одаривает смиренного». [212]

(107, 1) Таков же и Давид, о котором Господь сказал: «Я обрел Давида, раба моего, святым елеем моим помазал его». Однако и он говорит следующее: (2) «Помилуй меня Боже, по милости твоей, и по множеству щедрот твоих изгладь беззакония мои. (3) Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня. Ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною». (4) Далее, имея в виду грех не перед законом, но недостаточное рвение ради достижения истинного знания, он добавляет: «Только перед тобой я согрешил, и лукавое перед очами твоими сделал». [213] (5) В Писании сказано где-то: «Светильник Господень – дух человека, испытывающий все глубины живота». [214] (6) И чем ближе приближается человек к гностическому идеалу, через праведность, тем ближе ему становится просвещающий дух. (7) «Так Господь приближается к праведному, и никакое помышление или замысел не ускользают от него, Господа Иисуса», (8) испытывающего своею всемогущей волей наши сердца, «чья кровь принесена в жертву за нас. (108, 1) Будем же уважать тех, кто стоит над нами, почитать старость; прославлять молодость и учить наставления Бога». [215] (2) Ибо благословен тот, кто изучает и исполняет заповеди Божии подобающим образом. Разум его благоразумен и способен видеть истину.

(3) Далее он говорит: «Будем наставлять жен наших поступать в соответствии с благом и проявлять скромность; пусть они демонстрируют свою приверженность мягкостью характера и нежность своей речи молчанием. Пусть они проявляют свою любовь не только к тем, кто им нравится, но равную любовь ко всему, кто страшится Бога. (4) Пусть и наши дети знают наставление Христа; пусть им откроется смысл скромности, пусть они познают сколь велика и прекрасна сила страха Божия, которая спасает всех, стремящихся к святости с чистым сердцем. (5) Ибо он испытывает наши мысли и желания, его дыхание в нас, и он заберет его как только пожелает». (109, 1)  «Все это подтверждает вера, сущая во Христе. «Придите дети, – говорит Господь, – страху Божиему научу вас. Хочет ли человек жить и любит ли долгоденствие, чтобы видеть благо?» [216]   (2) Далее он раскрывает гностический смысл гебдомады и огдоады: «Удерживая язык свой от зла и уста свои от коварных слов. Уклоняйся от зла и делай добро, ищи мира и следуй за ним». [217] (3) Словами этими он указывает на откровенное знание, гносис, которое позволяет уклоняться от зла и вершить добро, уча тому, что есть совершенное слово и дело. «Очи Господни обращены на праведников, и уши его открыты воплю их. Но лицо Господне против делающих зло, чтобы истребить с земли память о них. (110, 1) Взывают праведные, и Господь слышит, и от всех скорбей избавляет их». «Много скорбей нечестивому, а уповающего на Господа окружает милость». [218] Многочисленные блага, – добавляет он, – окружают того, что полагается на Господа». [219]

(2) И далее говорится в Послании к Коринфянам: «Благодаря Христу наш неразумный и темный разум обращается к свету. И всемогущий Господь желает, чтобы силою этого разума мы отведали вечного знания». (3) Поясняя, что это за знание, он добавляет: «Прояснив для себя сущность всего этого, мы должны, глядя в глубины божественного знания, поступать в соответствии с указаниями всемогущего Господа, и исполнять все в подобающее для этого время. (4) Поэтому мудрый сеет мудрость не только на словах, но и благими делами. Смиренный свидетельствует не только за себя, но также позволяет другим свидетельствовать о нем. Чистый телесно не должен гордиться этим, зная, что все это дано ему другим. Видите, братья, что чем более мы подвергаемся опасностям, тем более совершенного знания оказываемся мы достойными». [220]

XVIII

О любви и чувственных желаниях

(111, 1) «Благочестивое человеколюбие стремится к общему благу», – согласно Клименту [221] , вне зависимости от того, относится ли это к мученичеству или же наставничеству делом или словом (а последнее бывает двух видов – устное и письменное). Любовь состоит в том, чтобы любить Бога и своих ближних. (2) «И она возносит на невыразимые высоты». [222] (3) «Любовь покрывает множество грехов». «Любовь выносит все и все переживает». [223] Любовь соединяет нас с Богом, все приводит к единению. В любви совершенствуются все, избранные Богом. И ничто так не радует Бога, как любовь. (4) «Нет лучшего толкователя», – как сказано. «Кто может ее сподобиться, если не тот, кого Бог считает достойным?» [224] (5) Апостол Павел говорит об этом же: «Если я отдаю свое тело, а любви не имею, то я медь звенящая, или кимбал зовущий». [225] Только свободно избранная гностическая любовь дает мне право свидетельствовать, – хочет он сказать этими словами; (112, 1) если же из страха или мзды ради я открываю свои уста и исповедую Господа, то я всего лишь обычный человек, произносящий имя, но не понимающий его смысл. Есть, значит, люди, любящие только губами, есть же согласные отдать свое тело на сожжение. (2) Если я отдаю свое имущество не в соответствии с указанным принципом единения в любви, но ради вознаграждения, которое я ожидаю в обмен либо от того, кто получил прибыль, либо от Господа, который обещал, (3) и даже если я буду верным Господу до такой степени, что готов сдвинуть гору и отказаться от всех своих желаний, однако окажусь неверным Господу в любви, то я ничто по сравнению с теми, кто свидетельствует о Господе так, как подобает гностику, я всего лишь один из толпы и ничем их не лучше. [226] (4) «Все поколения от Адама до наших дней ушли. Однако все достигшие совершенства в любви, силою Божественной благодати, занимают благословенное место, которое открывается созерцающему царство Христа». (113, 1) Любовь не допускает греха, однако если по неведению она впадет в него, то имитируя Давида и в борьбе с лукавым она воскликнет: (2) «Исповедуюсь Господу и порадую его больше, нежели этот молодой вол с рогами и копытами. Пусть бедный видит это и радуется». (3) Ибо он говорит: «Принеси в жертву Богу хвалу, и воздай Всевышнему обеты твои. Призови меня в день скорби, и я избавлю тебя, и ты прославишь меня». «Ибо жертва Богу – дух сокрушенный».  (4) «Бог есть любовь», как сказано, поскольку он благ. И любовь его «не причиняет никакого горя ближним»,  не вредя и не ревнуя, но, одним словом, благотворя всем в соответствии с образом Божиим. (5) «Любовь есть свершение закона», через Христа, присутствие любящего нас Господа, любящее наставление и воспитание во Христе. [227] (6) Силою этой любви заповеди не прелюбодействовать и не соблазнять жены ближнего осуществляются сами собой, хотя ранее исполнялись из страха.

Это дает возможность различать между делами, осуществленными из страха и другими, свершенными силою любви и взращенными верой или знанием. Поэтому и награда за них полагается различная. (114, 1) Для гностика приготовлено то, что «не видел глаз и не слышало ухо и не приходило то на сердце человеку». [228] Для простого верующего он свидетельствует во стократном размере по сравнению с тем, что тот оставил. И это свидетельство оказывается понятным простому человеку.

(2) Здесь вспоминается мне некто, называющий себя гностиком. Истолковывая слова о том, что каждый, взирающий на женщину с вожделением, уже прелюбодействует, он утверждал, что осуждается здесь не простое желание, но такое, которое, через это вожделение, позволяет замыслу осуществиться.  Однако известно, что сон волнует и воображение, и тело. (115, 1) Про мудрого судью Бокхорида рассказывают такую историю. Некий юноша, которому понравилась одна куртизанка, уговорил ее за установленную плату прийти к нему следующей ночью. (2) Однако его желание неожиданным образом удовлетворилось само собой: уснув, он овладел девушкой в своих фантазиях. Когда же она пришла как было условленно, он не принял ее. Узнав, что произошло, она потребовала обещанную плату, утверждая, что пусть даже и таким образом, она все же удовлетворила страсть своего любовника. Не договорившись, они отправились к судье. (3) Он же приказал юноше открыть свой кошель и показать куртизанке деньги, дабы она могла насладиться их видом, так воображаемыми монетами отплатив за воображаемые объятия. [229]

(116, 1) Видит сон тот, чью душу посещают фантазии. Однако тот, кто видит похотливый сон, испытывает свою похоть вполне реально, а не так, как утверждает тот гностик, как будто видя красивую женщину, он всего лишь мысленно желает совокупиться с ней. Такое желание уже является похотью и проявляет себя как похоть. Если некто, видящий красивое тело (как об этом говорит Логос), наслаждается его видом и его плоть откликается на увиденное, он осуждается за свое любование, поскольку оно телесно и греховно. (2) С другой стороны, из чистой любви взирающий на телесную красоту, однако наслаждающийся не телесным образом, но душевным, как я полагаю, воспринимает тело как некое изображение, посредством которого он восходит к автору этого создания и к истинной красоте. Так восходит он к святому символу, светоносному образу праведности, являемому восхождением ангелов. Я имею в виду то приятное благовоние, то качество которое отличает душу, сподобившуюся общению со святым духом. (117, 1)  Слава такого рода освещала лицо Моисея так, что люди не могли смотреть на него. Поэтому он скрыл эту славы за покрывалом, ради тех, кто видит только телесное. (2) Это действительно необходимо для тех, кому доступно только мирское, обремененных своими страстями. Тот же, кто свободен от всех мирских обязанностей, исполнен знанием и праведностью своих дел, способен постичь все это и благословить человека по его делам. (3) «И жизнь его не опадет», как листья дерева, питаемого «потоками вод». [230] (4) Праведный подобен плодоносящему дереву и отличен от другого, которое способно по своей природе [231] только расти. (5) Знающие люди проводят различие между предрасположенностью (o)/recij) и вожделением (e)piqumi/a) по тому основанию, что последнее, будучи неразумным, является чувственным и порочным, в то время как первое, будучи разумным движением, необходимо по природе. [232]

XIX

О мужестве женщин

(118, 1)  Женщины способны достигнуть совершенства в такой же степени, как и мужчины. (2) Ведь не только Моисей слышал голос Бога: «Я говорил тебе прежде, и ныне повторяю: я вижу народ сей, и вот, народ он жестоковыйный. Воспламенился мой гнев на них, я сотру их имя с лица поднебесной и помещу тебя среди другого прекрасного народа, много лучшего чем этот». (3) Он же ответил, говоря не за себя только, но ради будущего спасения: «Ни в коем случае, Господи. Прости этим людям их прегрешения, или вычеркни мое имя из списка живых». Так велико было его совершенство, ибо он скорее предпочел бы погибнуть со своим народом, нежели спастись в одиночку. (4) Также и Юдифь, совершеннейшая среди женщин, во время осады города и по заданию совета старейшин отправилась в лагерь врага, забыв об угрожающей ей опасности ради своего города и отдавшись в руки врага с верой в Бога. И немедленно получила она награду за свою верность. Будучи женщиной, она превозмогла своих врагов благодаря вере и завладела головой Олоферна. (119, 1) Есфирь, также совершенная в вере, спасла Израиль от власти тирана и произвола сатрапа. Она одна, измученная постом, отвратила множество вооруженных рук, разрушив планы тирана силою своей веры. Она умиротворила его, остановила Амана и освободила Израиль своей совершенной молитвой к Богу. (3) Я не говорю уже о Сюзанне и о сестре Моисея. Ведь последняя была помощницей пророка в управлении войсками, будучи самой мудрой из всех женщин Иудеи. Первая же, знаменитая своей совершенной праведностью, предпочла отправиться на смерть, приговоренная своими невоздержанными любовниками, дабы не поступиться благочестием.

(120, 1)  Философ Дион сообщает, что некая дама Лисидика из чрезмерной стыдливости даже купалась в одежде, а Филотера, входя в воду, постепенно поднимала свой хитон, по мере того, как вода покрывала обнаженную часть. Выходя же из воды, она снова опускала его. [233] (2) А разве Леэна Аттическая не вынесла мужественно все мучения? Будучи в заговоре с Гармодионом и Аристогетоном против Гиппарха, она не сказала ни слова даже под жестокой пыткой. (3) Рассказывают также, что агролидские женщины, под руководством поэтессы Тесиллы, одним своим видом обратили в бегство войско Спартанцев. Говорят также, что она научила их презрению к смерти. [234] (4) Автор Данаиды так говорит о дочерях Даная:

И Данаиды тогда взялись за оружье,

Перед прекраснотекущим Нилом владыкой,

и так далее. [235]

(121, 1) Поэты воспевают быстроту бега Атланты, любовь Антиклеи к детям, любовь Алкесты к своему мужу и мужество Макарии и Якинфиды. (2) Но ведь и Теано весьма преуспела в пифагорейской философии, однако когда некто выразительно посмотрел на нее и сказал: «Какая прекрасная рука», она ответила ему: «Да, но не для всех». (3) Она отличалась строгостью нрава, о чем свидетельствует следующая апофтегма. Когда ее спросили, через какое время после сексуального общения со своим мужем женщина может участвовать в празднике Фесмофорий, она ответила: «После общения со своим мужем – сразу, с чужим же – никогда». (4) Фемисто из Лампсака, дочь Зоила, жена Леонтия из Лампсака изучала эпикурейскую философию, учились философии и Мийа, дочь Теано, последовательницы Пифагора, и Аринота, написавшая историческое сочинение о Дионисе. (5) Дочери Диодора, называемого Кроном, все стали диалектиками, о чем пишет диалектик Филон в своем сочинении Менексен, называя даже их имена: Менексена, Аргия, Теогнида, Артемесия и Пантаклея. (6) Припоминаю я нечто и о Гиппархии, ученице киников, дочери Маронита и жене Кратета. Именно для них была сыграна так называемая собачья свадьба в Покиле. (122, 1) Аретэ из Кирены воспитала своего сына Аристиппа, за что он получил прозвище "обученный матерью". (2) Ласфения из Аркадии и Аксиотея из Флиасии учили философию у Платона. (3) Кроме того, Аспазия из Милета, о которой так много сочинили комедиографы, училась у Сократа философии, а у Перикла – риторике. (4) Я опущу здесь упоминание об остальных, по причине пространности текста [236] , и не буду подробнее говорить ни о поэтессах Коринне, Телесилле, Мийе и Сапфо, ни о таких художницах как Ирина, дочь Кратина и Александра, дочь Неалкеса, о которых пишет Дидим в Пирующих.

(123, 1) Дочь Клеобула, мудреца и царя из Линдоса, не стыдилась мыть ноги гостям отца. Жена Авраама, благословенная Сара, собственноручно готовила лепешки ангелам. Некоторые еврейские принцессы пасли овец. Но и Навсикая у Гомера сама стирала белье.

(2) Мудрая женщина, стало быть, постарается сделать так, чтобы ее муж стал ей единомышленником в том, что ведет к общему счастью. Но если это окажется невозможным, то она сама во всем должна стремиться к праведности, во всем повинуясь мужу и ничего не делая против его воли, за исключением тех случаев, когда речь идет о самой праведности и спасении. И если некто пытается воспрепятствовать своей жене или служанке вести такой образ жизни, то такой человек своими руками отвращает ее от праведности и благоразумия и превращает свой дом в рассадник неправоты и разврата. (124, 1) Невозможно, чтобы мужчина или женщина стали сведущими в чем-либо без образования, его применения на практике и упражнения. Праведность же зависит не от кого еще, но от нас самих. (2) Все другие вещи можно подавить, начав против них войну, однако относительно того, что касается нас самих, это невозможно, даже если мы приложим исключительные усилия, поскольку дар этот дан нам Богом, а не кем-либо еще. (3) Поэтому развращенность должна рассматриваться пороком ни чьим-либо еще, но именно того человека, который в ней повинен, а умеренность, напротив, – как заслуга того человека, который в силах ее соблюдать.

XX

О хороших женах

(125, 1) Праведную жену, которая любит своего мужа, так описывает Еврипид: [237]

Муж хорошо говорит, что бы он не сказал, –

Так должна думать жена, даже если молчит.

Если же вздумает что сказать поперек,

Мужу лишь беды одни речь ее принесет.

(2) И далее:

Должна состраданьем встречать

Мужа жена, если горе какое случиться.

Вместе им быть надлежит в горе и в радости.

(3) Далее, описывая ее поведение как мягкое и нежное даже перед лицом несчастий, он добавляет:

Когда ты болен, разделю я боль,

Участие приму в твоем несчастье.

Нет хуже горя для меня.

Потому что, с друзьями

…делить должны и радость мы и горе.

Не это ли дружбой зовется?

(126, 1) Брак, заключенный в соответствии со словом, освещается, если этот союз послушен Богу и совершается «с чистым сердцем, с полнотой веры, очистивши сердца от порочной совести, омывши тело водою чистой и неуклонно держась исповедания упования, ибо верен обещавший». [238] (2) Счастье в браке никогда не оценивается мерою богатства или красоты, но благочестием.

(3) Никогда красота не была, – говорится в трагедии [239] , –

верной опорой жене.

В добродетели лишь избавленье.

И знает верная жена, 

Что благородство лишь в благоразумии.

(4) И далее, как бы давая наставления, он говорит:

Перво-наперво умная знает,

Что даже в уродстве казаться прекрасным

Должен ей муж:

Разум ведь судит, не зрение.

И так далее. (5) Прекрасно сказано в Писании, что жена дана мужу Богом в качестве помощницы. (127, 1) Поэтому она, как я полагаю, должна взять на себя решение всех домашних проблем и со свойственным ей здравомыслием и убедительностью помогать мужу переносить все беды. (2) Если же это окажется невозможным, она постарается, насколько это в человеческих силах, вести безгрешную жизнь. Вне зависимости от того, следует ли, по велению разума, умереть или жить дальше, она всегда уповает на Бога, помощника и соратника в ее делах, подлинного защитника и спасителя ныне и в будущем. Она сделает его руководителем и наставником всей своей жизни, во всем стремясь к благоразумию и праведности, до конца будучи верной своей любви к Богу.

(128, 1) Апостол прекрасно пишет в своем письме Титу, что даже пожилые женщины должны «одеваться прилично, не становясь клеветницами и пьяницами и уча добру. Чтобы вразумляли молодых любить своих мужей и детей, быть целомудренными, чистыми, аккуратными дома, добрыми, покорными своим мужьям; да не порицается слово Божие». [240] (2) «Старайтесь же, – говорит он, – иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа. Чтобы не было между вами какого блудника или нечестивца, который, как Исав, за одну снедь отказался от своего первородства. Чтобы какой горький корень возникнув, не причинил никакого вреда и не развратил многих». [241] (129, 1) И затем, как бы подводя последнюю черту в этом вопросе, добавляет: «Брак у всех да будет честен и ложе непорочно. Блудников же и прелюбодеев судит Бог». [242]

(2) О том, что в предметах, касающихся совершенства, одна задача и одна цель предстоит и мужчине и женщине, Петр в своем послании говорит так: (3) «О сем радуйтесь, поскорбевши теперь немного от различных искушений, дабы испытанная ваша вера оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота, к похвале и чести и славе в явление Иисуса Христа, (4) которого не видевши любите, и которого доселе не видя, но веруя в него, радуетесь радостью неизреченной и преславною, достигая наконец верою вашею спасению души». [243] (5) Павел говорит, что ради Христа он «гораздо больше был в трудах, безмерно в ранах и многократно при смерти». [244]

XXI

О совершенном гностике

 (130, 1) Итак, я утверждаю, что совершенства можно достичь различным образом, смотря по природе избранной добродетели. Можно совершенствоваться в благочестии, в терпении, умеренности, трудолюбии, исповедничестве или гносисе. (2) Но дано ли кому, пока он остается еще человеком, достигнуть совершенства в каждой из этих добродетелей, я не знаю – разве только тому, кто ради нас воспринял человеческую природу. Ибо кто из людей в глазах закона может считаться вполне совершенным? Очевидно, тот, кто мог бы похвалиться непричастностью к какому бы то ни было злу. Но это путь, ведущий к Евангелию и ко всякого рода добродетелям. (3) Поэтому гностическим совершенством для каждого человека, живущего под законом, будет вера в Евангелие. Только она возводит подзаконного к совершенству. Вот почему Моисей, живший под властью Ветхого завета, предвозвестил, что нужно повиноваться этим древним постановлениям для того, чтобы принять Христа [245] , который, по апостолу, есть «полнота закона» [246] . (4) Истинный мудрец естественным путем приходит к этой вере в Евангелие, и не потому только, что закон служит ему ступенью к восприятию этого нового закона, но и потому, что он пользуется законом и понимает его смысл именно так, как тот изъяснен был апостолам самим Господом, автором обоих заветов. (5) Ведя правильный образ жизни (поскольку невозможно, чтобы гностик медленно подвигался в добродетели) он свидетельствует о Боге своей безупречной жизнью и оказывается мучеником ради любви. Избрав этот жребий, он приобретает и ту высшую славу, какая только возможна среди людей. Но, несмотря на все эти заслуги, он все-таки не может стать в полной мере совершенным до тех пор, пока заключен в это тело. Совершенства истинно мудрый свидетель о Христе достигает лишь в конце жизни, ибо только тогда ему представляется случай выказать свою веру совершеннейшим делом и в великий день Суда увидеть совершенство своих трудов, а также и следствия их. Поддержанный милосердием Божиим, просвещенный божественной мудростью, он запечатлевает свое самоотвержение кровью и, истекая ею, испускает дух, полученный от Бога. (131, 1) Отныне он блажен и по праву считается совершенным, «чтобы преизбыточная сила была приписываема Богу, а не нам». [247] Спасаемся мы, с одной стороны, только добрым своим произволением в выборе, и с другой стороны, милосердием божественным. «Мы отовсюду притесняемы, но не стеснены; мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся; мы гонимы, но не оставлены; низлагаемы, но не погибаем». [248] (2) Нужно, – продолжает апостол, – чтобы стремящимся к совершенству никому ни в чем не служить соблазном, но чтобы они во всем [249] оказывались «достойными одобрения не только от людей, но и от Бога» [250] . (3) Следует добавить: и чтобы они были послушны людям: этого требует рассудительность ввиду тех казней и проклятий, которые на себя навлекают непокорные. (4) Слава наша «в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в трудных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнании, в трудах, в бдениях, в постах, в чистоте, в знании, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви, в слове истины, в силе Божией» [251] , чтобы быть нам храмами Бога, «очищенными от всякой скверны плоти и духа». [252] (5) «И я, – продолжает он, – прииму вас и буду вам Отцом и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель». [253] (6) «Итак, будем совершать освящение, – говорит апостол, – в страхе Божием». [254] «Ибо хотя страхом и порождается печаль, но я радуюсь, – говорит он же, – не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию, ибо опечалились ради Бога, так что нисколько не понесли от нас никакого вреда. Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть. Ибо то самое, что вы опечалились ради Бога, смотрите, какое произвело в вас усердие, какие извинения, какое негодование, какой страх, какое желание, какую ревность, какое взыскание! По всему вы показали себя чистыми в этом деле». [255]

(132, 1) Такова предварительная подготовка к гностической жизни. Но так как Вседержитель Бог сам «поставил одних апостолами, других пророками, иных евангелистами, иных пастырями и учителями к совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова, доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» [256] , то мы должны стремиться к этому зрелому возрасту через познание и улучшать себя, хотя и облечены еще плотью, чтобы при возникающем отсюда всецелом единомыслии заботиться о соединении своей воли с волей божественной для восстановления нашего поистине высшего благородства и единства в «полноте Христа» – наивысшем совершенстве. (2) Мы понимаем теперь, отчего, как и когда, согласно божественному апостолу, человек бывает совершенен и чем, по его мнению, друг от друга разнятся совершенные. (2) «Каждому дается проявление Духа на пользу: одному дается Духом слово мудрости, другому – слово знания тем же Духом; иному – вера, тем же Духом; иному – дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному – пророчество, иному – разные языки, иному – истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как ему угодно». [257] (133, 1) Так пророк оказывается совершенным в своем пророчестве, праведник – в своей праведности, мученик – в своей жертве за Христа, другие же – в проповеди о нем. Мы не хотим сказать, что они не заняты обычными добрыми делами, но подразумеваем, что они наилучшим образом показали себя в именно том виде добродетели, к которой были призваны Богом. Ибо кто может утверждать, не греша против разума, что пророк действует не по правде? Но и праведным, равным образом, не свойственен ли, как и Аврааму, дар пророчества?

(2) Бог одного одаряет способностью к брани, другому

Зевс танца искусство дарует или игры на кифаре, –

говорит Гомер. [258]

(3) «Но каждый имеет свое дарование от Бога, один так, другой иначе». [259] Только апостолы исполнены были всеми дарами. (134, 1) Если пожелаешь, то сможешь увидеть из их деяний и писаний, что свойственны им были и знание, и добродетель, и дар проповеди, и непорочность, и дар пророчества. (2) Заметим, что хотя Павел и ближе остальных к нам по времени, ибо процветал уже после вознесения Спасителя, но и его послания имеют тесную связь с ветхозаветными. В них он черпает свое вдохновение, их выражениями говорит. (3) Ибо закон истолковывается и пополняется верой во Христа и знанием Евангелия. (4) Потому и говорится евреям: «Если не уверуете, не уразумеете» [260] , то есть, если не будете веровать в того, чье пришествие предсказано и таинственно показано в законе, то и Ветхого Завета не уразумеете, потому что Спаситель своим воплощением объяснил его.

XX

Истинный гностик творит благо только ради него самого

(135, 1) Гностику свойственны рассудительность и дальновидность. Он не ограничивается воздержанием от зла (ибо это лишь ступень к высшему совершенству) и добру предан не из страха. (2) Ибо написано: «Куда убегу и куда скроюсь от лица твоего? Взойду ли на небо, ты там. Отойду ли на край моря, и там десница твоя. Сойду ли в бездны, и там Дух твой». [261] (3) И не ради обещанной награды добродетелен гностик, ибо сказано: «Вот Господь и награда его от лица его, чтобы воздать каждому по делам его». [262] «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим его». [263] (4) Только добрые дела, укорененные в любви, побуждают его к действию, добро, предпочитаемое ради красоты и ради него самого. Не самим ли Богом сказано Сыну: «Проси и дам тебе народы в наследие». [264] Вот просьба, поистине достойная царя. Она и нас научает просить Царя вселенной о даровании человечеству спасения без всяких с его стороны заслуг, дабы всем нам стать наследием Господа и достоянием его. (2) Не в обычае истинного гностика стремиться к познанию Бога ради какой-либо выгоды или просить, чтобы что-то произошло, а чего-то, напротив, не случилось. Ему не нужно иной цели для созерцательной жизни, кроме самого созерцания. (3) Смею утверждать, что человек должен стремиться к познанию Бога не из желания спастись, но ради божественной красоты и величия, святости и превосходства самого этого знания. (4) Мышление вследствие постоянного упражнения возобладает в нем и превращается в непрестанное созерцание, жизненную сущность. (5) И если бы гностику был предложен выбор между богопознанием и вечным спасением, и если бы они различались между собой (хотя, в действительности, неотделимы друг от друга), то ни мгновения не колеблясь, мудрец выбрал бы богопознание, полагая, что обладание верой, которая через любовь восходит к гносису, заслуживает того, чтобы к ней стремиться как таковой. (137, 1) Первым началом доброй деятельности человека совершенного будет действие, совершаемое не ради пользы. Коль скоро он рассудил, что добродетель есть нечто прекрасное и достославное, пламенное стремление его души постоянно и действенно побуждает его к добру ради самого добра. Его не увидишь сегодня добродетельным, а завтра преступным или безучастным к добру; путь его точен и утвержден в добре непреложно. Он устраивает свою жизнь по образу и подобию Божиему не для стяжания славы или известности и не ради награды от Бога или от людей, как утверждают философы. Во всем стремится он уподобиться Богу в соей жизни. (2) Если же случится, что за добро ему отплатят злом, то он, забывая обиду, отбрасывает мысль о воздаянии злом за зло, как и всякую другую недостойную мысль, помня, что и Господь благ и правосуден и к злым, и к добрым, «и к праведным, и к неправедным» [265] . (3) О таких говорит Господь: «Станьте, как и Отец ваш, совершенными» [266] . Для такого человека плоть уже умерла, однако он один еще жив в ней [267] , заложив своей гробницей основание храма, посвященного Господу [268] , в котором душа его, прежде порабощенная греху, ныне возносится к Богу. (138, 1) Про него не скажешь уже: «он воздержен», ибо он достиг такой бесстрастности, что ожидает лишь облечения себя в Божественный образ. (2) Когда творишь милостыню, как говорит Господь, пусть никто не знает об этом. [269] И когда постишься, умастись, чтобы один Бог знал, из людей же никто. [270] Милосердный и сам не должен знать о своем милосердии [271] , иначе он будет порой милостив, порой нет. (3) Когда же милостыня будет раздаваться им по навыку и расположению к ней, он сблизится с добром уже и по самой своей природе. (4) Это не необходимо для тех, кто моментально взмывает ввысь, однако необходимо тем, кто по земле идет к намеченной цели узкими путями. Когда же Писание говорит, что «Отец привлекает» [272] , то эти слова побуждают трудиться, дабы Бог удостоил нас силы и действия благодати, позволяющей беспрепятственно восходить по нелегкому пути. (5) Если случается, что избранный терпит ненависть от людей, то, зная их неведение, он сожалеет о непросвещенности их разума. (139, 1) Не без причины истинное знание, оживотворенное любовью, учит невежд и наставляет в каждой твари уважать творение Вседержителя. (2) Если гностик научился любить Бога, то добродетель его с тех пор не оскудевает ни во сне, ни наяву, ни от какой-либо внешней причины. Ибо что сделалось его привычной, будь то гносис или, если угодно, внутреннее расположение, то не может перестать ею быть. (3) Ведь господствующая часть души оттого, что она никогда не живет чужими мыслями, всегда остается неизменной и даже во сне не подвергается тревожащему влиянию образов дневных событий. (4) Вот почему Господь и заповедует нам бодрствовать [273] , чтобы наша душа никогда, даже во сне, не одолевалась страстями. Он желает, чтобы наши ночные мысли были также упорядочены, как и днем, и чтобы мы и сон свой хранили чистым и непорочным. Уподобление Богу достигается (насколько это в наших силах) поддержанием разума в стабильном состоянии. (5) Таково уж свойство разума, поскольку он разум: различные склонности в нем возникают под влиянием материальных желаний. (140, 1) Вот почему ночь называют утешительницей (eu)fro/nhn), ибо в эту пору душа, освободившись от власти чувств, обретает себя, чтобы полностью отдаться внушениям благоразумия (fro/nhsij). (2) Поэтому мистерии свершаются чаще всего ночью, ради той сосредоточенности, которая возникает в душе благодаря отрешенности ее от тела. (3) «Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться, ибо спящие спят ночью и упивающиеся упиваются ночью. Мы же, будучи сынами дня, да трезвимся, облекшись в броню веры и любви, и в шлем надежды спасения». [274]

(141, 1) То, что говорилось о сне, может быть сказано и о смерти. И то и другое состояние характеризуется некоторым отстранением души, только в одном случае большим, в другом – меньшим. (2) И Гераклит говорит подобное же: «Человек касается умиротворяющей ночи в себе, когда умирает. Живым же, уснув, он касается мертвого. Бодрствуя, закрыв глаза, он касается спящего». [275] (3) «Поистине блаженны, – по слову апостола, – те, кто видел Господа, потому что наступил уже час проснуться вам от сна. Ибо ныне ближе к нам спасение, нежели когда мы уверовали. Ночь прошла, а день приблизился. Итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света». [276] (4) Апостол метафорически называет Сына именем дня и света, а заповеди, по другой метафоре, оружием света. Вот почему нам заповедано приступать к престолу для жертвоприношения и молитвы очищенными и светящимися. (142, 1) Это внешнее убранство и очищение является символом. «Очищение в том, чтобы помышлять святое». [277] (1) Оно было образом крещения, и от Моисея перешло к поэтам в таком виде:

Омывшись и чистой облекшись одеждой,

отправляется Пенелопа на молитву.

Телемах одиноко пошел на песчаное взморье,

Руки соленою влагой омыв, возгласил он к Афине [278]

(3) У евреев также был обычай омываться сразу после соития. Хорошо также сказано:

Не омовеньем, но разумом чист будь. [279]

(143, 1) Совершенной чистоты достигает, я полагаю, тот, кто душой чист, чьи дела безупречны, чьи мысли непорочны, чьи слова, как солнце, ясны, а душа остается девственной даже во сне. Для человека, наверное, достаточным является то очищение, которое достигается посредством искреннего и твердого обращения, когда, осуждая себя за прежние поступки, мы движемся далее, обдумав [280] все прошлое и освобождая разум от всего того, что порождено чувственными удовольствиями и предшествовавшими грехами. (2) Если бы я хотел объяснить происхождение слова наука (e)pisth/mh), то я обратил бы ваше внимание на его составную часть, sta/sij, покой, потому что наука останавливает наше внимание, до сих пор переходящее от одного предмета к другому, на чем-то одном. (3) Также и в слове pi/stij, вера, мне слышится указание на sta/sij, покой, поскольку она есть упокоение души на подлинно сущем. (4) Ведь мы всегда стремимся узнать правду о том, кто вечно и во всем праведен, который не страшится наказаний, которыми грозит закон, не трепещет перед ненавистью окружающих или мщением за добродетель, не уступает перед опасностью, в которую ввергают его преступление и низость. (5) Ведь воздержание от неправды в силу названных побуждений означает лишь добродетель из страха, а не в силу предпочтения добра всему остальному.

(6) Эпикур говорит, что тот, кого он считает мудрецом, «никогда не совершит какую-нибудь несправедливость раде выгоды. Ведь он не может быть уверен, что несправедливость его останется тайной». [281] Значит, он мог бы совершить зло, знай он точно, что оно никогда не откроется. Таковы мнения, рожденные во тьме. (144, 1) Даже удаляясь от неправды ради наград, назначенных Богом за добрые дела, он не проявит еще себя как делающий добро добровольно. В первом случае праведность порождается страхом, а во втором – наградой, а это уже не праведность, но только тень праведности. (2) Надежда на посмертное воздаяние добром для благих и злом для злых знакома не только знатокам варварской мудрости, но и философам пифагорейцам. Ведь и они оставляют надежду тем, кто предан философии. Сократ говорит в Федоне, что души людей добродетельных оставляют мир этот с «благими надеждами». [282] Осуждая злых, он говорит противоположное: «Они живут с плохой надеждой». [283] (3) По-видимому Гераклит в своем рассуждении о человеке говорит то же самое: «Людей ожидает по смерти то, на что они не надеются и чего не представляют». [284]

(145, 1) Вдохновляемый Богом, апостол писал к римлянам: «От скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает». [285] Терпение живет надеждой на будущее. Надежда синонимична воздаянию за эту надежду, и именно она «не постыжает», и не порицается. (2) Человек, следующий своему призванию ради него самого, стремится к гносису не под действием страха и угроз и не ради удовольствий. Он не выясняет, будет ли его деятельность иметь благотворные последствия и доставит ли она ему удовольствие, но воздает Богу подобающее ему почитание, увлекаемый любовью к тому, кто ее действительно достоин, и следуя лишь своему долгу. (146, 1) Даже если бы Бог позволил ему безнаказанно творить запрещенное, и ему бы обещано было блаженство за нарушение закона и дела его, хоть это и невозможно, остались бы Богу неведомыми, то он и тогда не согласился бы совершить нечто противное разуму, единожды и навсегда решив что есть истинное благо и достойное выбора ради самого себя, а следовательно, заслуживающее любви.

«Одной лишь телесной пищей сыт не будешь», как говорится. [286] (2) Гностик знает, что «угодными Богу делает нас не пища» [287] , не брак и не безбрачие, соблюдаемое вследствие заблуждения разума, а добродетель, исходным своим началом имеющая свет и мудрость. Если бы это было не так, то и собаке, животному неразумному, следовало бы приписать добродетель умеренности, потому что и она не дотрагивается до пищи, если боится занесенной над ней палки. (3) Но если бы можно было упразднить обещанные за умеренность награды, устранить страх, угрозы и опасность, висящую над головами, то сразу проявились бы истинные мотивы поступков.

XXIII

(147, 1) Природе самих вещей, если рассмотреть это гностически, не противоречит утверждение, что все, созданное для нашей пользы, хорошо, что прекрасны и брак, и рождение детей, если все это сопровождается рассудительностью и воздержанием от страстей. Однако лучше всего полное освобождение от страстей ради уподобления Богу в добродетели. (2) Что же касается внешних вещей, то от одних люди предпочитают воздерживаться, от других же нет. Однако это воздержание от некоторых вещей и отвращение к ним заставляет некоторых клеветать и на тварь, и на Творца. На первый взгляд, они поступают благочестиво, однако мнения их нечестивы в самых своих основаниях. (3) Заповедь «не возжелай» не нуждается ни в подкреплении ее устрашением, которое вынуждало бы воздерживаться от того, что приятно чувственности, ни в привлечении к тому наградой, побуждающей обуздывать в себе преступные пожелания. (4) Не соблазняющиеся приманками плотских утех воздерживаются от них вовсе не ради заповеди как таковой, а ради обетования, ради благ, обещанных тем, кто изберет послушание и будет повиноваться Богу. (148, 1) Ибо поистине даже и за отвращением от вещей чувственных еще не следует непременно обращение к умозрительному. Внимание к вещам, постигаемым лишь разумом, само собой, отвлекает мудреца от чувственного. Предпочитая прекрасное, он с полным сознанием и гностически избирает добро. Удивляясь творению и прославляя Творца, он прославляет тем самым уподобление божественному. (2) Он говорит тем самым: «Господи, пощади, я хочу быть свободным [288] от пожеланий, чтобы теснее соединиться с Тобой. Ибо устройство этого мира прекрасно и законы, управляющие творением, полны мудрости. Ничто не происходит здесь без причины. Необходимо было, о Вседержитель, чтобы я жил среди дел рук твоих. Но, находясь среди них, я пребываю в тебе. Да удалится от меня страх, чтобы мог я приближаться к твоему величию. Доколе остаюсь здесь, на земле, я желаю довольствоваться малым, стараясь подражать правосудию твоего избрания, которое истинное добро отличает от мнимого».

(149, 1) Из святейших и таинственнейших учений апостола мы научаемся тому, какой вы6ор поистине угоден Богу. Этот выбор, по его учению, состоит не в том, чтобы отрекаться от известных вещей, как если бы они были дурные, но в том, чтобы чтить другие, более возвышенные блага, несравнимые с вещами обыкновенными. (2) Вот подлинные его слова: «Посему выдающий свою девицу замуж поступает хорошо, а не выдающий поступает лучше» [289] «для благочинного и непрестанного служения Господу без развлечения». [290] (3) Мы научены, что вещи трудно приобретаемые не являются необходимыми, между тем как необходимые вещи милосердием Создателя сами даются нам в руки. (4) Демокрит поэтому был прав, когда говорил, что «природа и учение весьма близки». В немногих словах он поясняет, почему это так. «Учение способно настроить человека [как музыкальный инструмент], а настрой делает его естественным». [291] И в этом смысле безразлично, как происходит в нем это преобразование, естественным ли путем, или в с течением времени и в результате воспитания. (5) И то и другое равно происходит от Господа; одно исходит от него как от Творца мира, другое истекает от него через воссоздание и обновление в новом завете. (6) Выбирать же следует прежде всего лучшее и все остальное превосходящее, а таковым является разум. (7) Итак, если выбор находится под руководством разума, то истинно доброе окажется вместе с тем и приятнейшим, и само по себе даст ожидаемые добрые плоды, каковым является душевное спокойствие. (8) «Слушающий меня, – говорит Писание, – почиет в мире с упованием и пребудет без страха от всякого зла». [292] «Уповай всей полнотой сердца твоего и всего разумения твоего на Бога». [293] Уже одно это может уподобить ему истинного гностика. «Я сказал, вы – боги и сыны Вышнего». [294] (150, 1) И Эмпедокл с ним согласен, и, причисляя души мудрецов к богам, так пишет:

Став волхвами, певцами, врачами

и вождями под солнцем живущих,

Наконец вырастают в богов, наиболее славных. [295]

(2) Человек оформлен в соответствии с идеей, заложенного в него от природы духа. Не безвидным и неустроенным творится он в мастерской природы, откуда и вообще таинственным образом происходит все человечество. Способ происхождения и сущность роднят его с остальным творением, однако всякий человек отличается тем, что по врожденному ему свойству из множества вещей избирает любезное его душе. (3) Вот почему мы можем утверждать, что Адам по своему устроению был совершенным, ибо не имел недостатка ни в чем, что характеризует идею человека и его внешний образ. Совершенство он получил одновременно с жизнью, и оно было оправдано его послушанием. Это позволяло ему далее совершенствоваться самостоятельно. Причина лежит в его свободном выборе, и особенно в том факте, что выбор этот пал на запретное. Однако Бога винить в этом не следует. (4) Ведь возникновение, бывает двух видов: одно – собственно рождение, другое – изменение и развитие.

(151, 1) Мужественность, как говорят, делает человека, от природы подверженного колебаниям, бесстрашным и непоколебимым по суди, если он окажется ей причастным. Гнев сопутствует терпению и выносливости, а воздержание и покорность превозмогают страсть. Бог бесстрастен, свободен от гнева и желания. (2) Однако он не лишен страха, в смысле стремления избежать ужасного, и умеренности, в смысле воздержания от желаний. Тем не менее, по своей природе Бог не может испытывать страха, равным образом и не имеет он и никаких пожеланий, оттого ему не приходится и обуздывать их. (3) Слова Пифагора «человеку должно быть единым» таинственным образом касаются и нас, ибо один у нас Первосвященник, один и Бог, неизменный по существу, и от него проистекают вечный поток всех благ. (152, 1) Спаситель, запрещая даже пожелание, тем самым в корне подсекает и гнев, ибо гнев есть не что иное, как пожелание мести. Вообще говоря, страсть присуща всякого рода желанию, однако достигнув состояния обожения, человек становится в полной мере бесстрастным и единым. (2) Подобно тому как стоящие на якоре, извлекая из моря опущенный якорь, сами движутся в его сторону, так и гностик, желая привлечь Бога совершенством своего образа жизни, сам собой притягивается к нему. [296] Кто служит Богу, тот служит и себе самому. (3) В жизни созерцательной забота о своей сокровенной пользе равнозначна почитанию Бога, и через свое совершенное очищение такой человек созерцает святым образом святого Бога. Так человек воздержный, остающийся всегда рассудительным, постоянно наблюдающим за собой и себя созерцающим, уподобляется Богу настолько, насколько это уподобление возможно.

XXIV

О смысле кар Божиих

(153, 1) Некоторые вещи находятся в нашей власти, в том смысле, что мы вольны избрать как их, так и их противоположность, например, заниматься философией или нет, верить или подвергнуть нечто сомнению. И поскольку обе противоположности находятся в нашей власти, мы вольны выбирать. (2) Мы вправе как исполнять, так и нарушать заповеди, однако похвала или наказание в таком случае, вполне обоснованы. И если грешник наказывается за совершенные им преступления, он несет наказание лишь за то, что сделано им по собственной воле. Что сделано, то кануло в лету, и не может быть исправлено, (3) поэтому грехи, совершенные до принятия веры, Господь прощает, однако он прощает их не так, как если бы они никогда не совершались, но как будто их и не было вовсе.

(4) «Не все, но только невольные грехи прощаются», – говорит Василид, как будто дар этот происходит от некоего человека, а не от Бога. Писание отвечает ему: «Подумал ты, беззаконник, что я буду подобен тебе?» [297] (5) Но и в том случае, когда мы наказываемся за невольные грехи, то это происходит не с тем, чтобы сделать их не бывшими, но именно потому, что они были нами совершены. Наказание еще не дает виновному сил и способов не грешить; оно только помогает ему не согрешать их впредь и служит уроком для других, дабы те не совершали подобных ошибок. (154, 1) По трем причинам всеблагой Бог наказывает нас здесь, на земле: во-первых, чтобы сам наказуемый сделался лучше; во-вторых, чтобы тех, кто еще может быть спасен, удерживал от грехов чужой пример; в-третьих, чтобы оградить от презрения того, кто сделался жертвой несправедливости, и воспрепятствовать нанесению ему новой обиды. (2) Способов же исправления два: один – с помощью учения, другой – через наказание, которое мы считаем исправительным. (3) Следует помнить, что наказанию подлежат только те грехи, что совершены нами после крещения. Значит, грехи прежние нам прощаются, а последующие должны быть искуплены. О неверующих сказано: «Вменились они в прах, который взметает ветер от лица земли, и каплей из кувшина». [298]

XXV

В чем состоит истинное совершенство?

(155, 1) Счастлив, кто овладел

основами знаний,

кто сограждан своих

не обижает,

но стремится узрить ход непрестанный

нерушимой природы, познав

смысл изменений.

Человека такого бегут зло и неправда. [299]

(2) Платон поэтому имел все основания утверждать, что занятый созерцанием идей будет жить среди смертных как бог. Ум есть вместилище идей, и ум есть Бог. [300] (3) В Софисте Сократ называет гостя из Элеи, большого знатока диалектики, богом, «наподобие тех богов, которые, как странники, посещают города». [301] (4) Ибо когда его душа, возвышаясь над сферой сущего и оказавшись наедине с собой, подобно корифею в Теэтете [302] , общается лишь с миром идей, она достигает поистине ангельского состояния. Так он соединится с Христом, погруженный в созерцание даже тогда, когда исполняет волю Бога, «один лишь вдохновен, остальные же как тени» [303] , «сами мертвые, и погребают своих мертвецов». [304] (5) Поэтому и Иеремия сказал: «Наполню его [город] трупами сынов земли, которых поразил гнев Мой». [305]

(156, 1) Бог, будучи невыразимым (a)napo/deiktoj), не может стать предметом научного познания, Сын же есть мудрость, наука, истина и все тому подобное, а поэтому доступен для научного знания и описания. И все силы духа, собравшись воедино в одном, становятся во всей совокупности им одним, то есть Сыном. В то же время, он не может быть выражен ни одной отдельно взятой из его сил. (2) Он не есть нечто единое и нераздельное, и не состоит из частей, но есть нечто единое, включающее в себя все (w(j pa/nta e(/n). Поэтому и он во всем. Он представляет собой круг всех сил, скрученных и соединенных в одно. [306] (157, 1) Вот причина, почему Логос именуется Альфой и Омегой [307] , поскольку только в нем конец оказывается вместе с тем и началом, а завершившись, снова становится новым началом, нигде не претерпевая разрыва. (2) Вот почему верить в Логоса при посредстве его же самого – значит достичь единства с самим собой, что равносильно нераздельному и нерасторжимому союзу с ним. Не верить же – значит разделяться, разрываться и распадаться на части. (3) «Потому так говорит Господь: Никакой сын иноплеменницы, необрезанный сердцем и необрезанный плотью», то есть, нечистый душой и телом, «не войдет в мое святилище, ни из иноплеменных [живущих] среди дома Израиля, но лишь левиты». [308] Сыновья иноплеменницы – это те, кто вместо того, чтобы верить, предпочитают оставаться неверными. (158, 1) Истинными священниками Бога будут лишь те, кто ведет непорочную жизнь. Поэтому из всех племен, принявших обрезание, только помазанные как первосвященники, цари и пророки, считались наиболее святыми. (2) Поэтому им запрещено было даже дотрагиваться до трупов и не позволялось и входить в комнату, где лежал покойник. [309] И это не потому, что сам труп был источником скверны, но потому, что грех и непослушание, будучи делами плоти, живут в теле, с ним умирают, и вследствие этого прокляты. (3) Поэтому священнику позволялось входить в комнату покойника только в том случае, если это были его отец, мать, сын или дочь, поскольку в этом случае он был связан с ними плотью и семенем, благодаря которым он получил эту жизнь. (4) Поэтому священники и очищаться должны были в течение семи дней – по числу дней творения мира, в седьмой день они праздновали покой Божий, а на восьмой день приносилась ими просительные жертва за свой грех, как написано об этом у Иезекииля [310] , где обещается, что эта просительная жертва будет принята. (159, 1) Совершенным же очищением, по моему мнению, является вера, через закон и пророков приводящая к Евангелию. Эта чистота достигаются полным послушанием Богу и отказом от всех земных вещей, до самого того срока, когда душа с радостью оставит ту оболочку, в которую она заключена. (2) Время это означает либо те семь обозначенных периодов, по прошествии которых наступает полное успокоения, либо те семь небес, которые, как полагают некоторые, расположены одно над другим, либо сферу неподвижных звезд, которая служит пределом умопостигаемого космоса, именуемого восьмым небом. В любом случае, выражение означает, что гностик должен покинуть пределы тварного и греховного мира. (3) Вот почему и жертвы во очищение грехов приносились в течение семи дней, поскольку всегда еще остается возможность греха, пока мы касаемся седьмого неба.

(160, 1) Праведный Иов говорил: «Нагим я вышел из утробы матери, нагим и вернусь туда». [311] Не наготу, вследствие потери имущества, имел он в виду (то была бы жалкая и суетная мысль), но как истинный мудрец, он уходил, будучи непричастным злу и пороку, не оставляя после себя того следа, который оставляют порочные люди. (2) То же самое означают слова «если не обратитесь и не будете как дети» [312] , чистые телом и святые душой, отстранившиеся ото всякого злодейства. Он показывает тем самым, что мы сотворены им из нашей общей матери – воды. (3) Последовательная смена поколений означает продолжение в вечность, однако «лампада злодеев должна быть затушена». [313]   (161, 1) О телесной и душевной чистоте, которой причастен гностик, премудрый Моисей, показывая нерушимость души и тела Ревекки, так говорит: «Дева была прекрасна и муж не познал ее» [314] . (2) Имя Ревекка означает «славу Бога», а слава Бога нерушима. Истинная праведность в том, чтобы устраняться от всех посторонних вещей и являть собой храм, посвященный Богу. Праведность – это спокойная и слаженная жизнь, куда и направил ее Господь, говоря: «Иди с миром». [315] (3) Салем означает «мир», где наш Спаситель является царем, поскольку Моисей говорит, что Мелхиседек – это царь Салема, первосвященник всевышнего Бога [316] , давший хлеб и вино, пищу, которая служит образом евхаристии. Мелхиседек означает «праведный царь», поскольку имя его состоит из слов «праведность» и «мир».

(162, 1)  Василид полагает, что Праведность и ее дочь Мир обитают в Огдоаде.

(2) Однако оставим физику и перейдем к этике, предмету более ясному. Мы вернемся к ней после того, как закончим с нашей непосредственной темой. (3) Спаситель собственноручно посвятил нас в мистерии подобно тому, как говорится в трагедии:

Лицом к лицу, и таинства преподал.

Если же вы спросите:

Какого рода таинства? Скажи, –

Он нам ответит:

О них нельзя непосвященным знать.

(4) Если же кто спросит, что они такое, он услышит:

Узнать тебе нельзя, но знать их стоит.

Те таинства низвергнут нечестивца. [317]

(5) Бог безначален, но сам является началом всего и началом творческим. Будучи сущностью, он является началом всей природы, а будучи благим – этики. Поскольку он есть ум, он служит началом разума и рассудка. А поскольку он наставник, единственный сын всевышнего Отца, то он является учителем всех людей.

XXVI

Об отношении совершенного человека к вещам этого мира

 (163, 1) Отрицающие творение и считающие тело злом поступают неразумно. Они забывают о том, что человек создан прямоходящим для того, чтобы созерцать небо, его органы чувств предназначены для познания, а члены и различные части его тела созданы вполне соразмерно и их функция не ограничивается лишь получением наслаждения. (2) Это вместилище является обителью души, творением, наиболее дорогим для Бога, и прославляется святым духом, освящающим душу и тело, которые совершенствуются благодаря совершенству Спасителя. (3) В гностике сосуществуют три добродетели – этическая, физическая и логическая, – благодаря которым он имеет дело с Божественными вещами. (4) Мудрость есть знание Божественного и человеческого, праведность – согласие различных частей души, а святость – служение Богу. (5) Если же желающий принизить плоть и творение вместе с ней, вспомнит слова Исайи: «Всякая плоть – трава, и вся красота ее, как цвет полевой. Засыхает трава, увядает цвет, лишь слово Господа пребудет вечно», – (164, 1) то пусть он вспомнит и слова Иеремии, написанные в духе: «Поэтому развею их как прах, разносимый ветром пустынным. Вот жребий твой, отмеренная тебе честь, говорит Господь. Потому что ты забыла меня и надеялась на ложь. За то будет поднят подол твой на лицо твое, чтобы открылся твой срам, твое прелюбодейство и похоть», и так далее. [318] (2) Цветами полевыми, ходящими по плоти и телесными и апостол называет тех, кто впал во грех. (3) Душа считается лучшей частью человека, тело же подчинено ему. Однако душа не является благой по природе, и тело не есть по природе зло. Ведь то, что не есть добро, не является обязательно злом. (4) Есть вещи, стоящие посреди добра и зла, и среди них некоторые следует предпочитать, а некоторые же отвергать. (5) Человек, живущий среди вещей телесного мира, с необходимостью создан из различных, однако не противоположных частей – из души и тела. (165, 1) Благие дела, как нечто наилучшее, происходят от руководящего духовного начала, в то время как сластолюбивые и греховные приписываются влиянию низшего и грешного. (2) Но душа мудрого и гностика, будучи заключена в тело лишь на короткое время, подобно страннику, пришедшему чужую землю, пользуется телом умеренно, готовая покинуть эту обитель, едва лишь заслышит призыв. (3) «Странник, – говорит она, – я в этой земле и чужак среди вас». [319] Василид полагает на этом основании, что избранные являются странниками в мире и имеют внеземное происхождение. (4) Однако это неверно, поскольку все творение создано единым Богом. Поэтому никто не может быть чуждым ему по природе, поскольку природа одна как един Бог. И все же избранный живет здесь как чужой, зная, что рано или поздно придется оставить все, чем он владеет.

(166, 1) Он не пренебрегает теми благами, которые перипатетики подразделяют на три вида [320] , и пользуется ими. Он пользуется и телом, но скорее как путник, который заехал в дальнюю страну. Он входит в гостиницы и встречные дома, но заботится о вещах этого мира и о кровле над головой так же мало, как заботится путник. Оставив все — жилище, имущество, равно как и пользование ими, – и не питая к ним излишней привязанности, он охотно и радостно следует за проводником, выводящим его из этой жизни, никогда не оглядываясь на покинутое, благодаря Бога за земное странствие и призвание, с любовью и благословением приветствуя жилище, приготовленное ему на небе. (2) «Ибо знаем, что когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы нам и одетым не оказаться нагими, ибо мы ходим верой, а не видением» [321] , – говорит апостол. – (3) «Мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа». [322] Эти слова приобретают смысл в сравнении. Сравниваются же вещи, имеющие некоторое сходство. Так храбрейший храбрее храбрых и тех, кто совсем не отличается мужеством. (167, 1) Вот почему Павел прибавляет: «И потому ревностно стараемся, водворяясь ли, выходя ли, быть ему угодными» [323] , то есть, быть угодными единому Богу, автору и творцу всех вещей, как находящихся в этом мире, так и за его пределами. (2) Великолепно, по моему разумению, сказал Эпихарм.

Славный доблестным нравом, ты и по смерти

Зла не потерпишь в духе, вечно живом. [324]

(3) Лирический поэт так говорит:

Души проклятых носятся вихрем под небом

В муках кровавых, вечных оковах греха.

Праведным дом построен над небесами.

В радостных гимнах они великое Благо поют. [325]

(4) Итак, пусть никто не говорит теперь, что душа посылается с неба на землю, чтобы претерпевать здесь незаслуженную горькую участь. Бог все устраивает к лучшему. На самом деле душа, добровольно избравшая наилучшую жизнь по Богу и правде, меняет земную жизнь на небесную.

(168, 1) Иов, стремившийся к гносису и достигший его, вправе был сказать: «Ныне узнал я, что ты все можешь и нет ничего невозможного для тебя. Кто же возвещает мне то, чего я не ведал, великое и дивное, чего я не знал? Я же презрел себя, сочтя себя землей и пеплом». [326] Невежда привязан к греху и является «землей и пеплом»; между тем как человек, преуспевающий в гносисе и через него, насколько дано это человеческой слабости, уподобляющийся Богу, ходит с того времени по духу и в конце концов становится избранным. (3) А что «землей» Писание называет безрассудных и непокорных, показывает пророк Иеремия, который так говорит об Иоакиме и его братьях: «Земля, земля, слушай слово Господне: напиши человека этого человеком отверженным». [327] (169, 1) А вот и другой пророк в свою очередь говорит: «Слушай, небо, и внимай, земля». [328] Разум пророк называет «слушанием», а душу мудрого – «небом», ибо единственная его забота – созерцание небесного и божественного, почему он и есть [истинный] израильтянин. (2) Напротив, кто избирает невежество и предпочитает жестокосердие, того он клеймит именем земли. Выражение «внимай» относится к органу слуха, и чувственное относится к тем, кто занят плотским. (3) Это о них пророк Михей сказал: «Послушайте слово Господне, люди, свыкшиеся с горем». [329] (4) И Авраам говорит: «Никогда, Господи, судящий землю…» [330] , поскольку не уверовавший спасительному слову уже осужден. (170, 1) Есть также и другой суд и приговор Господа, и он изложен в книгах Царств [331] : «Праведного услышит Бог» [332] , «нечестивых же – не спасет, потому что они не хотят знать Бога». Вседержитель не может быть причиной ничего недолжного». [333] (2) Что ответят ереси на эти слова, неужели усомнятся в том, что в Писании Вседержитель Бог благ и никогда не может быть виновником порока и беззакония? Если они не познали Бога, то началом их заблуждения стало неведение, ибо Бог не создает ничего несуразного. (3) «Вот Бог наш, – говорит пророк, – и нет иною спасителя, кроме него». [334] «Неужели неправда у Бога?» – спрашивает апостол [335] . (4) От пророка узнаем мы и то, что есть воля Божия и преуспеяние в познании: «И ныне, Израиль, чего просит от тебя Бог твой? Лишь того, чтобы ты боялся Господа, Бога твоего, и чтобы ходил во всех путях его, и любил его, и служил ему одному». [336] Он ничего другого не требует, кроме того, чтобы ты выбрал спасение.

(171, 1) Что хотят сказать пифагорейцы, заповедуя «молиться вслух»? Не думают же они, что Бог не услышит молящихся тихо? Полагаю, что они желают, чтобы молитва была праведной, а значит нет ничего плохого в том, чтобы о ней узнало множество народа. (2) О молитве мы скажем в надлежащее время. Ясно, что как «ходящим днем» [337] , нам надлежит и дела иметь вопиющие: (3) «Да светятся дела твои» [338] , ибо вот человек и дела его, и «вот Бог и дела его». [339] Нужно, чтобы истинный гностик уподоблялся Богу, насколько это в его силах. (4) Ведь и поэты, насколько я помню, называли своих избранников боговидными, божественными, богоравными, имеющими мудрость Зевса, соучастниками Божественного совета, богоподобными, используя, как я полагаю, позаимствованное [у Моисея] выражение «по образу и подобию». [340]

(172, 1) Еврипид так говорит:

Взмахнув золотыми крылами

Обувшись в сандальи Сирен,

Я воспарю в эфир бездонный,

За словом к Зевсу. [341]

 (2) Я же молюсь о том, чтобы дух Христов вознес меня в мой Иерусалим. Говорят ведь стоики, что именно небо является истинным градом, а не земные города-государства. [342] Их называют так, однако они того не заслуживают. Подлинный град совершенно иной, и население его представляет собой хорошо организованное общество, где люди подчинены закону, подобно тому как церковь – земной прообраз града, – слову, и свободны от тирании, продукт Божественной воли равно на земле и на небе. (3) Подобный небесный град описывают поэты. Полагают, что города гипербореев и аримаспов, а также Елисейские поля представляют собой образец таких мест проживания совершенных. [343] Парадигма Платоновского града также расположена на небесах. [344]

Далее
 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова